Человек-Олень

Поначалу Бакытжан долго не мог успокоиться: ему раньше и во сне не приснилось бы, что Аманжан может ударить его. Думал, что тот шутит, и вовсе не приготовился к защите… Бакытжан жалел, страшно жалел теперь, что вернулся в аул, а не остался в городе. Да, напрасно не остался там… Была теплая городская осень. Народу тьма, снует туда-сюда по парку. Ну а танцплощадка среди этого людского моря — словно корабль севший на мель. Полным-полно молодежи на этом корабле! Только войдешь в широкие ворота парка, как тут же подхватит тебя людской водоворот, потащит в сторону. Сотни девушек, парней: лица, незнакомые глаза — голова начинает кружиться, кажется, что вот-вот сойдешь с ума от всей этой пестроты, но с ума все-таки не сходишь, а в приподнятом настроении прогуливаешься в толпе, где все так же возбуждены, как и ты, и тебе хочется уже говорить, спорить о чем угодно, с кем угодно… Сияние множества электрических огней завораживает, музыка — под звонкое «ча-ча» медных тарелок — бьет в уши; девушки и парни разодеты в пух и прах; летят желтые листья, уходящее лето ведет за собою ласковую, робкую осень, время летит быстрее, чем листья осени, и молодежь спешит порадоваться своему недолгому, горячему счастью. Сверкают огни, и в глазах людей вспыхивают их отражения; лица становятся бледнее и бледнее, словно гасит их грустное напоминание о неминуемой осени. Но кто-пасть на землю. И, глядя на это веселье, невольно подумаешь: а вто, громко смеясь, пытается поймать летящий по воздуху тополиный лист, не дать ему уедь слукавило лето, сбежало от серых туч, холодного ветра и укрылось на этом уютном острове электрического света, музыки, молодого веселья! Под каждым деревом гремит здоровый смех парней, стоящих кружками, все они в светлых брюках, опоясаны широкими ремнями; курят, хохочут, болтают — и в грубые мужские голоса вплескивается звонкий девичий смех. Электрических огней так много, что за ними не видно звезд в небе, про них забыли здесь… Народу, однако, не так уж много — только кажется, что не счесть людей, но это поначалу, когда войдешь в парк; обойдешь танцплощадку и выходишь на прежнее место, снова обойдешь — и кружишься, кружишься в толпе, и с каждым новым кругом все больше замечаешь лиц, запримеченных и как бы знакомых, и вскоре кажется, что ты уже всех знаешь в лицо…