Человек отменяется

На улице стихшее на время возбуждение вновь стало овладевать мной. О чем говорить с этим Кузиным? О разделке туши, о ценах на рынке, о поборах санитарных контролеров? О сексе? О водке? О прочей бытовой мишуре, об инстинктах? Этих Кузиных, а их подавляющее большинство, настойчиво тянет к материальным основам мира, а никак не к его интеллектуальному ядру. Как такая порода людей сможет приспособиться к завтрашнему дню? Сегодня никто об этом не говорит. «Нечеловечно», «негуманно», «несовременно», «не — патриотично», «утопично», «неэтично», «негармонично» и так далее. Услышать бы мнение отдельных личностей, желающих что-то толковое сказать по этому поводу. Только гнусный фашизм робко обозначил тему сепарации людей на классы, профессии и социальные группы. Да, конечно, для нынешних поколений звучит жестоко: «Человек-пекарь», «человек-мясник», «человек-милиционер», «человек-уборщик» и тому подобное. Но разве в реальной жизни этот статус не состоялся в том самом виде, в котором я его имею в виду? Знают ли эти люди какую-то публичность, кроме как строить баррикады, ходить на выборы, вступать в браки, пользоваться общественной медициной и владеть хоть какой-то собственностью? У них нет никакого желания, никаких возможностей подать голос на научных конференциях, на дискуссиях, посвященных, например, актуальным проблемам астрофизики, космической термодинамики, глобализации. Появись на такой встрече пекарь или мясник, что ему скажут? А? «Ошиблись, господин, места вам здесь нет. Тут вы ничего не поймете, вам будет неинтересно, вы начнете свистеть, пить пиво и щипать за колготки женщин. Просим оставить зал!» (А про себя, подумают: эй, малый, проваливай в свою мясную лавку, в свою пекарню. Куда приперся?) Ведь так же? Так же? И чего тут стесняться? Чтобы пекари и мясники не выходили на баррикады? Да не выйдут! Но что же дальше, дальше? Куда общество денет лишних людей? Как ни старается экономика переучивать, а их становится все больше. Какие шансы у человека обычного сознания сохранить в будущем социальный статус? Почему в развитых странах процент лишних людей (безработных, живущих на социальные пособия) увеличивается? Ответ кроется в политика глобализации. Что такое Европейское сообщество? Если ослабнет внешнеэкономическая направленность ЕС и экспорт сократится хотя бы на двадцать процентов (не будем называть страшную цифру в тридцать, а то и более процентов), то внутри ЕС станут возникать баррикады. Проблема лишних людей станет наиострейшей! ЕС развалится при снижении экспорта на пятнадцать процентов. Будет создана ЕС-2 из стран, где экспорт служит локомотивом экономики. Если эту модель перенесем на весь мир, станет ясно: наступит день, когда международный товарообмен достигнет своих пределов, мы задумаемся о внешнегалактической экспортной политике. Для того чтобы освоить межгалактические связи, нам необходимо найти во Вселенной рынок сбыта. Но он возможен при одном обстоятельстве — если встретится потребительский разум. Да, не разум вообще, а именно потребительский, земной, примитивный, эгоистический, амбициозный. Как раз такой разум встретить во Вселенной невозможно. Она уже давно избавилась от лишних людей. И если там сохранено сознание, то абсолютно чистое, в нем нет и тени вещизма, а значит и представления о рынке. Одно исключает другое! Но если нет торговли, то куда деть лишних людей? Вот дилемма, терзающая Виктора Дыгало. Производя духовный или предметный товар, человек может существовать, но без торговли не может. Торговля — золотой ключик к пониманию всего человеческого. К глобальной человеческой сути! К сожалению, не философские доктрины о развитии духа и разума, не ядерное сдерживание, не силиконовые долины, не нанатехнологии, не кучи миллиардов и тонны золота могут нас спасти, а очень простое: купи-продай. Вот простейшая формула нашего выживания! А мы так оскорбительно высокомерно относимся к торгашам. Между тем они фундамент человеческого бытия! Ведь девиз экономики — это главнейшая заповедь выживания человека: «Дешево купил (произвел), дороже продал!» А производство без торговли — абсурд! Оно несостоятельно в системе земных ценностей. Но кем эти ценности создаются, не секрет! Не какой-то божественной силой, а носителями потребительского сознания. И так далее, и так далее. Оказываешься в колесе одних и тех же проблем, выход из которых — разломать все к чертовой матери и оставить лишь идею рождения непотребительского разума. Вот почему уничтожать прежде всего надо красоту. Этот вечный провокатор потребительского спроса. Она ведет человечество к полному духовному краху. Моя крупнокалиберная артиллерия должна бить сразу по многим целям. Красота — паф! Потребительская ментальность — паф! Биочеловек — паф! Рынок товаров — паф! Финансовые биржи — паф! Мультинациональные корпорации — паф! Фондовые биржи — паф! Паф! Паф! Паф! А может, проще всего себя самого — паф? Где же мне столько негативной энергии собрать, чтобы всех — паф? Но вот я уже подошел к дому Химушкина. Подняться? Или вначале воспользоваться телефоном? Поднимусь, он такой тип, что может и трубку не снять. Я поднялся и позвонил. Послышались шаги, открылась дверь и на пороге предстал Семен Семенович. — «А, молодой архитектор! Что тебя ко мне принесло?» — вяло бросил он. Я поздоровался и смиренно пояснил: «Хотел знать ваше мнение по вопросам, которые меня волнуют. Вы на меня такое сильное впечатление произвели, что я как-то внутренне изменился». — «Чем же ты изменился?» — прищурился он. — «В сознании переворот произошел. По-другому на жизнь взглянул». — «Интересно, интересно! В квартиру я тебя не пущу. Спускайся и жди меня у подъезда. И обещай, что никакого разговора об отношениях с Чудецкой не будет. Иначе не выйду или позже сбегу. Чужие дела меня совсем не интересуют». — «Нет, гарантирую, меня мировоззренческая тема волнует». — «Мировоззренческая? — Семен Семенович хмыкнул. — Спускайся, я скоро выйду».