Человек-Паук. Майлз Моралес

Направляясь на урок мисс Блауфусс, Майлз увидел перед кабинетом Алисию в компании Уинни, Дон и... Ганке. Ганке поднял глаза, увидел Майлза, и его лицо тут же расплылось в фирменной улыбке. Ганке ехидно помахал ему, а Майлз попытался при помощи телепатии показать лучшему другу средний палец. Приближаясь к компании, Майлз несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

«Как дела»? – сказал он про себя.

«Нет. Эй. Привет», – подумал он, но все не то. Он уже был совсем рядом.

Что нового? Нет. Это слишком. Хотя она из Гарлема, так что... может быть.

И вот он уже стоял перед ними. Прямо рядом с ней.

– Привет, – пробормотал Майлз.

– Как дела, Майлз? – первой спросила Уинни, а затем отправилась в класс вместе с Дон.

– Здравствуй, Майлз, – сказал Ганке, поиграл бровями и засмеялся. Заметив выражение лица Майлза, он показал ему большой палец и ушел прочь лунной походкой.

– Что нового? – спросила Алисия, ее губы дрогнули.

– Я... э-э-э... получил твое письмо. Твое стихотворение, – в животе у него заурчало, будто он проглотил автомобильный двигатель.

– А я получила твое, – ответила она. Ее голос звучал тепло, уверенно, хотя Майлз слышал легкую дрожь. – Очень мило.

– И твое. То есть оно было...

– Откуда ты узнал, что это сандаловое дерево? – вдруг спросила она, улыбнувшись.

Прежде чем он успел ответить, мисс Блауфусс высунула голову за дверь.

– Звонок уже вот-вот прозвенит, вы идете?

– А у нас есть выбор? – едко спросила Алисия.

– У вас всегда есть выбор, – мисс Блауфусс подмигнула.

После занятия мисс Блауфусс, когда Майлз шел в столовую на ланч, он увидел мистера Чемберлена в коридоре. Майлз знал, что мистер Чемберлен, скорее всего, будет в школе. Почему бы ему там не быть? Но Майлз не знал, будет ли учитель теперь, после смерти Уордена, вести себя по-другому. Перестанет ли так несправедливо относиться к нему. Голову отрезаешь, чтобы ноги перестали ходить. Теперь Майлз понимал всю суть этой фразы, особенно после того, как сам испытал на себе игры Уордена с разумом. Майлз решил, что лучшим способом понять это будет посмотреть, сработает ли в присутствии Чемберлена паучье чутье. Он подошел к нему сзади, но ничего не почувствовал. Паучье чутье молчало. Тогда он решил попробовать по-другому – заговорить.

– Э-э-э, простите, мистер Чемберлен, – сказал Майлз. Он даже нашел в себе смелость похлопать мистера Чемберлена по плечу. Тот обернулся. Его лицо выглядело как обычно: серьезное, странное – не самая приятная физиономия, которую Майлзу доводилось видеть. Майлз сделал шаг назад, приготовился.

– Да, Майлз?

Майлз? Мистер Чемберлен не называл его иначе как Моралес весь год. Майлз посмотрел Чемберлену в глаза, пытаясь увидеть в них злобу, которую тот всегда испытывал. Но ничего не было. Просто странный, среднестатистический учитель, который выжидательно смотрел на Майлза.

– Чем могу помочь?

– О... э-э-э... да, знаете, неважно.

Я спрошу потом, во время урока.

– Уверен?

– Ага. Да. Да, сэр, – сказал Майлз, развернулся и пошел в столовую. Его накрыло волной облегчения.

Он рассказал об этом Ганке за ланчем.

– Ничего не произошло?

– Ничего. Он даже другим тоном говорил, – пояснил Майлз.

– Что ж, теперь понятно. Я только что был на его уроке, и он определенно кажется... не знаю, менее странным, – Ганке макнул картофелину в кетчуп. – Слава Человеку-Пауку, так ведь? – он сунул картофелину в рот. – Кстати о Человеке-Пауке. Позволь спросить, у него, гм, теперь есть девушка?

– Хватит разговаривать, как герой кинофильма, Ганке. У девушки есть имя, – лицо Майлза засветилось от улыбки, и он опустил голову, чтобы она не была такой ослепительной. – И... думаю, да.

– Думаешь? Вы уже год не можете определиться. И после всех моих утренних приготовлений. После того, как я рассказал, как ты целовал листок и все такое.

– Что? Ганке!

– Шучу, чувак. Расслабься, – Ганке взял еще одну картофелину и макнул ее в кетчуп. – На самом деле она подошла ко мне сказать, что до сих пор не может оправиться от того, как Чемберлен с тобой обращался, и что она решила организовать своего рода бойкот, но она знала, что ты эту идею не поддержишь, и чтобы тебе было проще с этим смириться, она позвонила бабушке и попросила ее устроить скандал... в каком-то там совете, бла-бла-бла.

– Погоди, что? Это все тебе она сказала? – спросил Майлз, взяв из тарелки Ганке картофелину. – Ну, теперь-то это вовсе ни к чему, – он сунул картофелину в рот.

– Ну да, но дай я расскажу до конца. Затем она спросила, получил ли ты письмо. Она типа сразу вообще начала: «Как. дела, Ганке? Ты не забыл передать Майлзу письмо?». Беспокоится за тебя, приятель.

–      И что ты сказал? – спросил Майлз, глядя, как Ганке медленно поглощает очередную картофелину. Ганке посмотрел на Майлза.

–      Разве это важно?