Человек-Паук. Майлз Моралес. Крылья ярости

Ганке пугается, замечая, как укушенные вырастают еще сантиметров на пятьдесят и выпускают из спины пернатые крылья, которые рвут их одежду на части и расправляются в воздухе. Сквозь кожу на руках и ногах пробиваются перья, ноги вытягиваются и заостряются, поблескивая на солнце. Существа запрокидывают головы и издают дикие вопли, позволяя рассмотреть жилистые шеи серого, как и все их тело, цвета. Ноги тоже растут, разрывая обувь, и вот уже когти размером с нож мясника скребут по асфальту. Все шире расправляются крылья, пока не перегораживают всю проезжую часть. А затем они оба смотрят на нас серыми стеклянными глазами.

К нам приближается и бывший мистер О’Флэниган, и я, отступая назад, путаюсь в собственных ногах. Я умудряюсь не упасть и бросаю взгляд на Ганке.

– Эй, Человек-Паук, – выдавливаю я из себя, прочищая горло. – Это не просто люди-птицы. Это зомби-птице-люди.

– Что-что? – в голосе Питера слышна паника. Из телефона до меня доносятся звуки битвы. Вот удар, вот падение.

– Не позволяй им тебя укусить!

Оказывается, птицелюдям не нравятся крики: мистер О’Флэниган прижимает голову к плечам и смотрит на меня сверху. Я замечаю, что его глаза подернуты тонкой голубой пленкой. Я упираюсь во что-то спиной, оглядываюсь и понимаю, что это брошенное такси. Идти некуда.

Я отклоняюсь назад, а он наступает и наступает.

И этот взгляд…

Я вижу свое отражение в его глазах и, приглядевшись, замечаю, что нечто в глазном яблоке как будто… движется. В ней плавают крошечные подвижные точки, и создается впечатление, будто глаза плавают сами в себе, более того – тонут.

Наноботы, понимаю я.

Легкие горят, все мое тело будто охвачено огнем, на лбу выступает пот, а сердце вот-вот выскочит из груди.

– Так, слушай, – говорю я Ганке. – На счет «три» поворачиваемся… и бежим. Ты – по улице, а я – в переулок, надо переодеться. Договорились?

Он кивает.

– Можешь на меня положиться. Как всегда.

Раздается жуткий скрип.

– Ганке, бежим!

Я бросаюсь влево и несусь в сторону, откуда мы пришли – к переулку. Вокруг меня все с грохотом бьется об землю. Передо мной падает уличный зонт, я оббегаю его и запрыгиваю на стол, который каким-то образом еще не сломали. Я подпрыгиваю и задеваю рукой что-то острое. Пальцы правой руки горят от боли, но времени думать об этом у меня нет. Почти в то же мгновение, когда я перепрыгиваю через стол, позади в воздух фонтаном взлетают щепки.

Не останавливаясь, я бросаю взгляд через плечо проверить, как там Ганке. Он без оглядки бежит в другую сторону. И это хорошо. Потому что вообще-то бегает он не так уж и быстро.

Взглядом нахожу переулок, где бросил рюкзак, и спешу туда. Поскальзываюсь, вскакиваю на ноги, хватаю вещи и прячусь за мусорным баком.

Зажмурившись, я стараюсь быстро отдышаться и вдруг слышу поблизости шаги. Если их можно так назвать: земля содрогается каждый раз, когда существо опускает на уже расколотый асфальт свои когтистые лапы. Пока оно приближается, я успеваю натянуть маску, паучью обувь и перчатки, морщась, когда задеваю раны на правой руке. Застегиваю молнию и все еще не могу поверить, что когда-то это существо было человеком. Вдруг, если удастся извлечь нанороботов, мы обнаружим остатки человеческого существа и разума. Но какой во всем этом смысл, если у меня нет даже надежды, что этих людей можно спасти?

Придется убеждать себя, что надежда есть.

Я слышу его дыхание. Он близко.

Следом я чувствую теплую струю воздуха прямо над головой. Мои руки трясутся. Я поднимаю взгляд и вижу клюв, черные перья. Мой выход.

Я выстреливаю паутиной прямо вверх и обматываю ей голову существа. Воспользовавшись его замешательством, подтягиваюсь и прыгаю в воздух, как на пружине, а там разворачиваюсь.

– Не то чтобы мне было с вами скучно, сэр, – говорю я, махая ему на прощанье и стреляя паутиной в крышу одного из ближайших зданий, – но пора искать вам лекарство. До встречи!

И исчезаю.

Глава 14

Я РЕШАЮ позвонить Питеру и узнать о его успехах. Вив сказала, что в центре все еще хуже, и я даже представить не мог, каково там.

– Эй, Питер, – говорю я по телефону. Снова слышно какое-то движение, но совсем непонятно, какое именно.

– Майлз? Ох, хорошо, что ты позвонил. У вас с Ганке все нормально? Прости, не мог остаться с тобой. Я знаю, что ты и сам справишься, но…

– Да-да, все хорошо, – говорю я, пролетая между зданиями и поворачивая на одну из особенно оживленных улиц. Надеюсь, Ганке, которого мне пришлось бросить одного, не попадет в неприятности. – Эти птицелюди громят весь Нью-Йорк, – говорю я, пораженный масштабами разрушений.

В конце квартала в воздух взлетает пожарный гидрант. Почтовые ящики разбросаны по улице. Дорога усеяна брошенными машинами, смятыми и дымящимися. Повсюду разорванная одежда – на дороге, на тротуарах, на газонах, крышах и верандах.

– Похоже на утро после бурной вечеринки, которую я рад бы был пропустить, – резюмирую я, стреляя паутиной в следующее здание и пролетая по дуге.