Человек-Паук. Вечная юность

– Сейчас непосредственной опасности для жизни нет. Но было бы лучше, если бы вы приехали. Доктор Бромвелл вам все объяснит.

* * *

СИДЯ в самой просторной отдельной палате нового отделения, построенного на ее пожертвования, Ванесса Фиск наблюдала, как вздымается и опадает грудь мужа. Как и почти все вокруг, аппарат искусственного дыхания не был рассчитан на таких больших людей – чтобы обеспечить его легкие кислородом, давление пришлось увеличить втрое. Уилсон дышал мощно, но спокойно – так не похоже на быстрые, резкие вдохи-выдохи, к которым она привыкла… Огонь, то и дело превращавший его в полузверя, угас.

Врачи сказали, что если с ним говорить, он может ее услышать, но она не могла заставить себя вымолвить хоть слово. Даже взяв его за руку, она ощущала только боль: ее муж, Уилсон Фиск был вовсе не здесь, несмотря на доказательство обратного в виде его тела на кровати.

«Будь ты жив, я бы тебя любила. Будь ты мертв, я бы оплакивала тебя…»

Обычно помогали антидепрессанты. Иногда она обнаруживала, что напевает себе под нос, бродя в одиночестве по их дому на побережье Лонг-Айленда. Но стоило приехать сюда – и ей тут же начинало казаться, будто та же бездна, что поглотила Уилсона, вот-вот доберется и до нее, заявит и на нее свои права.

Последний «эксперт», осматривавший мужа, был еще моложе предыдущего. Держался он с профессиональной вежливостью, но его неискушенные глаза почти не выражали сочувствия, точно он решал кроссворд, а не спасал человеческую жизнь. Возможно, так оно и было. Ванесса наняла его ради его квалификации, а не доброй души.

– Даже в худших случаях кататонии к аппарату искусственного дыхания обычно не прибегают, но его дыхание замедлилось до критического уровня, и у нас не осталось выбора.

– Два года… Два года, и ни один из докторов даже не представляет себе, чем ему можно помочь.

– Признаться, я тоже в растерянности. Причиной комы могла бы послужить черепно-мозговая травма, но никаких признаков травмы нет. К кататонии могут привести также психические расстройства, но на бензодиазепины и другие психоактивные препараты он не реагирует. Я пробовал леводопу – на случай летаргического энцефалита, не показанного анализами, но ничего не помогает. Остается только электросудорожная терапия.

При этой мысли Ванесса поморщилась.

– Я знаю, электрошок сейчас применяется гораздо осторожнее, чем раньше, но… Вы полагаете, это поможет?

– Понятия не имею. В данной ситуации я бы сказал: не повредит.

Ей захотелось наградить его уничтожающим взглядом, но не хватило сил.

– То же самое можно сказать о курином бульоне.

– Вы говорили, что он пережил сильное эмоциональное потрясение, но не объясняли, что именно случилось.

– А это зачем? Это наше семейное дело.

– Как знать? Я не представляю, что еще можно попробовать.

– Вы знаете, что пишут в газетах о моем муже? Вы понимаете, почему я назначила консультации на такой поздний час?

Доктор кивнул.

– А если я скажу, что информация о случившемся с ним может подвергнуть некоторых людей опасности?

Его внезапный испуг был почти осязаем.

– В таком случае, лучше не говорите.

Конечно, доктор подумал о себе, но Ванесса имела в виду сына. Виня себя в случившемся с отцом несчастье, Ричард покинул страну. Да, она потеряла и сына, но, вероятно, это было к лучшему. Многие остались верны если не Кингпину, то организации, оставленной им в руинах. Какой-нибудь корыстный новичок, желающий поскорее сделать себе имя, без колебаний выследил бы Ричарда и отомстил…

– Могу сказать, что я присутствовала при этом, и видела, как вырвали сердце из груди великого человека, чье неистовство в гневе уступало только его неистовству в любви – пугавшему даже его самого. И все это оборвалось в одно мгновение, как будто он просто потерял волю к жизни.

Эксперт пожал плечами.

– Миссис Фиск, хотелось бы мне сказать вам что-нибудь более определенное, но эта метафора ничуть не хуже любого диагноза, который я мог бы предложить. Так вы не хотите попробовать электросудорожную терапию?

Ванесса положила руку на вздымавшуюся грудь мужа, надеясь, что биение сердца убедит ее в том, что он все еще здесь. Тщетно.

– Я подумаю об этом.

– Конечно. Время есть: он, э-э… никуда от нас не денется.

На этот раз она все же подняла голову, чтобы обжечь его гневным взглядом, но громкий, раздражающий визг подошв по полу заставил ее повернуться к двери.

По их частному коридору бежал довольно симпатичный молодой человек – встревоженный, бледный. Он вряд ли представлял собой угрозу, но, не обладая безошибочным чутьем мужа, Ванесса не могла быть уверена в этом. Однако немедленно появившийся охранник успокоил ее:

– Простите, миссис Фиск, этот парень, видимо, не туда свернул. Мы его выведем.

– Будьте с ним помягче. Похоже, ему хватает собственных бед.

* * *

ПОГОВОРИВ с седым усатым доктором Бромвеллом в холле, Питер был так ошеломлен, что дважды свернул не туда, прежде чем нашел тетушку. Вторая кровать в серой двухместной палате пустовала, но сиделка сказала, что в любой момент у нее может появиться соседка.