Человек-пистолет, или Ком

Он сполз с кресла и, опустившись на колени, собрался ползти к Лоре; я хотел вмешаться, но тут он схватился за челюсть и отчаянно застонал. У него на глазах даже, кажется, выступили слезы.

— Проклятье! Проклятье! — заскулил он все тем же странным, искаженным голосом.

Так и остался сидеть на ковре, а Лора забралась в кресло с ногами и укрылась пледом.

— Я смешон? — заохал Сэшеа. — Я смешон?

(Что у него с челюстью?!)

— Продолжай! — приказала Лора.

— Что же продолжать, Лорочка! Ты же психолог, ты понимаешь, что со мной происходит. У тебя такие чудесные ноги! Я бы только их обнял — и всё! Честное слово, всё! Я только могу мечтать, чтобы с ними поиграть…

Было довольно дико наблюдать за такими необычными, совершенно мне неизвестными проявлениями натуры моего друга, которого я знал так долго, что, можно сказать, любил и поэтому никак не мог обижаться на него даже в такой экстравагантной ситуации.

— Выпей еще вина, — распорядилась Лора, — и продолжай!

— Мне снятся ноги, — продолжал он. — Это характерно, да? Но обычно это очень мучительные сны. Это кошмары… Что было потом, когда я подрос?.. В конце концов взрослые, конечно, распознали, что в этих играх присутствует элемент ужасно непристойный, отвратительный, и резко переменили к ним свое отношение. Теперь, когда я лез к ногам, меня грубо оттаскивали прочь, наказывали, даже били, чтобы уничтожить во мне дурные наклонности… И конечно, уничтожили… Но… появились другие…

— Да, — задумчиво проговорила Лора, — у тебя было довольно грязное детство. И ноги оставили в твоем бессознательном неизгладимый след.

— Пожалуй, — согласился Сэшеа. — А я-то думал, почему не могу без содрогания смотреть на мамины, а особенно на бабушкины ноги. Сейчас они искривились, отекли, вздувшиеся вены опутали их, словно веревки… Но… Лора! Зачем ты спрятала от меня свои ноги? Ты спрятала их под пледом, но ведь от этого они стали для меня еще притягательнее!.. Лорочка, я тебя прошу, пожалей меня! Посмотри, что сотворили со мной враги! Я только…

Роль невольного соглядатая ужасно тяготила меня. Я погромче откашлялся и стал снимать куртку, а затем разуваться.

— Кто там — крикнула Лора.

— В каком смысле? — удивился я. Сэшеа выскочил в прихожую.

— А, это ты! — облегченно вздохнул. — А я тебя жду…

— Он рассказывал мне о своем детстве, — сказала Лора. — У него было довольно грязное детство.

— Да-да, кошмарное детство, — охотно подтвердил Сэшеа, придерживая ладонью подбородок.

— Что у тебя с челюстью? — поинтересовался я. Сэшеа закатил глаза и жалобно застонал.

— На него было совершено нападение, — усмехнулась Лора. — Покушение.

— Да, покушение! — воскликнул Сэшеа. — Посмотри! — поманил он меня. — Они сломали мне челюсть!

Он оттянул пальцами нижнюю губу, и я увидел, что верхние и нижние зубы у него оплетены стальной проволокой.

— Я говорил тебе, что они не оставят меня в покое, — продолжал он. — И вот я пришел к тебе, мы все-таки были друзьями, и я спрашиваю тебя: может, ты отрекаешься от меня, попавшего в такую беду? Может, мне лучше уйти и не подвергать тебя опасности?.. Мне… мне трудно говорить…

Я предложил вернуться в кресло и допить вино.

— А проволока зачем? — поинтересовался я.

Лора объяснила, что при подобных переломах, — чтобы поврежденные кости могли срастись — челюсти фиксируются таким вот оригинальным способом.

— Это был абсолютно профессионально поставленный удар! — сообщил Сэшеа, как мне показалось, едва ли не с гордостью.

— Как же это случилось?

— Я попал в засаду.

— В засаду?

Сэшеа рассказал, что все-таки уговорил Жанку встретиться с ним. У него, конечно, тоже были самые чистые и серьезные намерения. Еще накануне Жанка согласилась пойти с ним в кафе или ресторан, где они могли бы посидеть и пообщаться как друзья… Сэшеа ждал ее около дома, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. Жанка вышла (в своей очаровательной шубке с капюшоном, с сияющими глазами, прекрасная, как ангел), но он сразу почувствовал, что в ней произошла «какая-то тревожная перемена». Он собрался чмокнуть ее в щечку по-братски, но она решительно отстранилась и тут же выложила ему одну ужасную новость. «Нет, Саша, — сказала Жанка, — у нас с тобой ничего не будет, потому что я принадлежу другому человеку!»

— Первой мыслью у меня было, что она имеет в виду тебя, — сказал мне Сэшеа.

— Ну?! — удивился я. — А второй мыслью?

— Какой ты все-таки циник! — возмутился Сэшеа, скривившись не то от досады, не то от боли в челюсти. — У тебя нет ничего святого!

— Есть, — успокоил я его, — есть… Ты лучше рассказывай!

— А ты не перебивай! Умей слушать! Поучись у своей жены умению слушать. Жена твоя — замечательная женщина, прекрасный товарищ. Она понимает человеческую душу. Она гуманна, она внимательна…

— Знаю, знаю! — перебил его я и напомнил: — Ты начал рассказывать, как попал в засаду.

— О, это было сделано чрезвычайно коварно и подло!..