Человек-радар

Три минуты спустя мы въехали в серый переулок позади здания администрации, немного попетляли в лабиринте постаментов неизвестного назначения. Возле одного из них рядком стояли восемь банок с зеленой краской. На другом кто-то оранжевым цветом вывел китайский иероглиф «успех». Мы проехали к дальнему крылу здания, притормозили возле решетчатого забора, отделявшего администрацию от детской библиотеки. В закоулке позади храма книг стоял чей-то катер.

Товарищ Чжао ожидал под навесом возле углового входа. Он курил, стряхивая пепел в выцветшую урну.

– Как добрались? – спросил китаец, когда я подошел.

– Нормально.

– Кирилл Андреевич ценит, что вы готовы уделить ему время.

– Что за дело у него?

Чжао кинул окурок в урну, открыл передо мной дверь.

– Пусть он сам вам расскажет.

Мы поднялись на третий этаж, вышли в просторный коридор. Ковер на полу, безликие картины на стенах, чей-то мраморный бюст в конце – стандартное внутреннее убранство стандартного госучреждения. Кабинет мэра Серпейска располагался чуть обособленно от остальных, за дверью чуть подороже прочих.

– Готовы? – спросил Чжао, берясь за ручку.

– Китайская мудрость на дорожку?

Чжао многозначительно промолчал.

– Второй раз уже не смешно?

– Я и в первый не смеялся, – ответил он и открыл передо мной дверь.

Наверное, впервые я видел мэра вживую. Не то чтобы не предоставлялось возможности – мы вполне могли пересечься на каких-либо общественно-политических мероприятиях, если бы я такие мероприятия посещал.

О Харыбине я знал, что он был типичным функционером, и выглядел мэр соответствующе: обычный рост, обычная внешность мужчины «за сорок», обычный говор. Его рабочий кабинет, хоть и был, как мне показалось, чересчур просторным, являл собой отражение личности хозяина – стандартный офис государственного винтика, выдержанный в серо-бежевых тонах.

Харыбин стоял возле широкого шкафа, уставленного в основном различной канцелярской утварью и лишь отчасти – памятными пылесборниками. Темный пиджак висел на спинке кресла, сам мэр, закатав рукава рубашки, был занят тем, что протирал бирюзового цвета тряпочкой статуэтку веселого и пузатого восточного божества.

Когда я остановился в центре кабинета, он мельком глянул на меня и спросил:

– Знаете, в чем основная проблема пылесборников?

– Пыль накапливается?

– Именно. Хотя я и стараюсь регулярно их протирать.

– У вас нет уборщицы?

– Наведение порядка – это моя прерогатива. – Мэр многозначительно улыбнулся.

Мимо меня прошествовал Чжао. Он опустился на диван возле стены и замер, сливаясь с обстановкой.

– А знаете, что мне напоминает о необходимости взяться за тряпку? – спросил Харыбин.

Я покачал головой.

– Моя семья – их фотографии. Вот за ними надо следить в оба. Начнешь протирать их – так и на остальное переключишься.

Я обратил внимание, что семейных фото в кабинете мэра и впрямь хватает. Несколько снимков в неприметных рамках стояли на полках шкафа, два – на рабочем столе Харыбина.

– Хотите кофе, чай? – спросил он, усаживаясь в кресло.

– Нет, спасибо, – ответил я, садясь напротив.

– Вам спасибо, что приехали в субботу. Вы уж извините за некоторую конспирацию. Не хотелось, чтобы кто-нибудь знал о вашем визите.

– Ничего страшного.

– Верно. Вам ведь не привыкать к конспирации, да? – Он хитро улыбнулся и принялся складывать тряпочку.

Я промолчал.

– Ваше личное дело было довольно непросто собрать. Да и в тех материалах, что легли мне на стол, полным-полно белых пятен.

– Так и должно быть.

– Известно, что после училища вас распределили в военную разведку. Чем занимались, если не секрет?

– Сканворды составлял.

Мэр ухмыльнулся, сложив тряпочку аккуратным квадратом.

– Я ведь сам срочку в радиоразведке ГРУ отслужил, – признался Харыбин.

– «Выше нас – только звезды».

– Только звезды… Как бы то ни было, ваше настоящее интересует меня куда сильнее вашего прошлого. И вот здесь мне вас описали как настоящего волшебника.

– Кто, если не секрет? Админ паблика «Подслушано в Серпейске»?

– Информация собиралась из разных источников. Она прям-таки лилась рекой, учитывая, как вы прогремели с «гретельской бойней».

– Да, я тоже читал заметку в «Ежедневнике России».

Мэр поднял ладонь.

– Сразу хочу сказать, чтобы вы знали: я ни в коем разе не осуждаю вас за содеянное. Более того, ваше мужество вызывает восхищение. Если бы хоть половина граждан нашего города…

Я вздохнул, пряча руки в карманы джинсов.

– Послушайте, Кирилл Алексеевич…

– Андреевич, – поправил мэр.

– Андреевич… Не надо предвыборных речей. Я несколько раз работал с вашей братией, знаю, как мягко вы можете стелить. Я здорово накосячил в деле с «Гретель», и теперь надо как-то отбрехаться от прокуратуры, следственного комитета и прочих заинтересованных инстанций. Ваш помощник сказал, что вы способны оказать мне поддержку, если я помогу вам. Ну так давайте уже начнем делать друг друга немножко счастливее.

Харыбин ухмыльнулся, посмотрел на Чжао, кивнул на меня:

– Прямолинейный паренек.

– Чересчур, – отозвался из своего закутка китаец.

Мэр вздохнул, принялся вновь мять яркую тряпочку.