Человек-радар

– Карты города. Два-три экземпляра. И прихватите атлас России – на случай, если ваш парниша улизнул из Серпейска.

– Он не улизнул, – сказал мэр. – Это я вам точно могу сказать.

– Карты города и атлас страны, – повторил я.

– Больше ничего?

– Больше ничего.

Чжао достал айфон последней модели, поднялся из кресла и, отойдя в сторонку, начал раздавать указания по-китайски.

– Вы уж его простите, – радушно улыбнулся мэр. – Наш китайский товарищ уже давно не видел дома. Иногда нервничает из-за этого.

– Да, он рассказывал. Давайте еще раз: я нахожу для вас парня – вы оттаскиваете от меня прокуратуру. Все верно?!

Харыбин сделался серьезным, подался вперед.

– Поможете мне – и я выведу вас на следующий уровень.

Он сказал это таким тоном, будто собирался даровать мне бессмертие и замок в облаках. Я хотел было уточнить, что именно мэр имел в виду, но к столу вернулся его помощник.

– Для вас все подготовят. Нам пора ехать.

– Удачи, – сказал мэр. – Отзвонитесь, когда дело будет сделано.

Он поднялся и протянул мне руку. Она оказалась мягкой и влажной…

* * *

Поселение китайской коммуны располагалось в западной части Серпейска. Это был райончик двух-трехэтажных домов, сосредоточенных вокруг разрозненных корпусов старой ткацкой фабрики. В советские времена здесь проживали ударники промышленности с семьями, но с тех пор многое изменилось. Постройки прогрессировали в своей ветхости, жильцы переселялись в более перспективные кварталы. Западный Серпейск превратился в аппендикс города. Здесь остались лишь те, кому совсем некуда было податься, и студенты, снимавшие жилье за копейки.

Когда десять лет назад на периферии был выстроен мощный китайский завод по изготовлению керамики, а из Поднебесной прибыл десант командированных трудяг, администрация приняла решение расселить их в загибающемся районе.

Советские постройки худо-бедно отреставрировали и разместили в них пять сотен легально въехавших китайских рабочих, пилигримов компании «Бай-Хэй» на земле Русской. Конечно, местных жителей тоже никуда не дели, и потому процесс ассимиляции дальневосточных партнеров протекал, скажем прямо, не без проблем.

Но время шло, и национальный вопрос терял свою остроту. Популяция китайской коммуны, получившей среди моих соотечественников прозвище Шанхай, постепенно и неуклонно росла. К легальным китайцам закономерно присоединились китайцы нелегальные. Некогда обветшалые дома реставрировались силами самих азиатов и покрывались «инкрустацией» из традиционной атрибутики вроде цветастых фонариков.

На улице Западной – в сердце района, по своему наполнению ставшего вполне «восточным», – открылся ресторан «Вкусный Дракон», этакая штаб-квартира китайского бизнеса, живущего отдельно от керамического завода. Сам я там не бывал, зато любил перекусить в выездных харчевнях по франшизе. «Драконовских» точек в городе мелькало не сказать чтобы много – штук пять-шесть, – но они были так грамотно расставлены, что свели на нет бум шаурмы. Пока весь остальной регион сходил с ума по мясу, завернутому в лаваш, серпейцы оголтело лакомились китайской лапшой и верблюжьими горбами.

Порядок в Шанхае поддерживали бравые парни из триады, прибывшие, по слухам, еще с первой партией керамистов. Наряды полиции наведывались туда нечасто, в основном лишь во время рейдов по отлову нелегалов. До меня доходили слухи, что, когда Товарищ Чжао пробился в администрацию, он уговорил Харыбина оставить его сородичей под минимальным контролем со стороны властей, а всю работу по обеспечению внутреннего порядка отдать на откуп триадцам. Правда это или нет, я не знал. За руку, как говорится, никого не ловил. Тем не менее я не мог припомнить громких случаев, когда китайцы создавали бы нам ощутимые проблемы. Все они жили тихо и скрытно, варясь в собственном соку.

Любой желающий вполне мог приехать в Серпейск в качестве туриста и посетить Шанхай, не опасаясь быть зарубленным мясницким тесаком. Это стоило затраченного времени хотя бы ради возможности посмотреть, как чужеземная культура перекроила часть нашей под свои потребности.

При желании в некоторых подворотнях можно было приобрести китайский «макаров», который, возможно, даже стреляет. А при еще большем желании – отыскать полулегендарную опиумную курильню «Белый Лотос». Поговаривали, она скрывалась в подвале одной из хрущевок, но я еще не встречал человека, который лично бы в ней побывал.

Я ехал в салоне «мерседеса», с интересом глядя в окно. По тротуару ходили обычные люди – и русские, и китайцы. В основном китайцы. Вывески на фасадах зданий были выполнены на двух языках. Иероглифы казались больше кириллицы.

Товарищ Чжао сидел справа от меня. Мы не разговаривали. Автомобиль остановился у винтажной двухэтажки. Над входом висела вывеска «Вкусный Дракон» и изгибалось неоновое тело химеры.

– Бывали здесь? – спросил Чжао, когда мы выбрались из машины.

– Не доводилось.

– С почином.