Человек, ради которого нужно жить (СИ)

Юэла постаралась вырваться из рук мужчины, но тот не отпускал, лишь ослабил хватку, перестав со всей силы сжимать её плечи.

— Что ещё… — Картрайт заглянула в его лицо, и не заметила ни злости, ни раздражения. Лишь отрешенную задумчивость.

— Картрайт… прекрати это…— произнёс он, спуская руки на её предплечья.

— Мне тут все равно делать нечего, Леви. Ты ведь так хочешь от меня избавиться. Как от ненужного груза. Я прекрасно понимаю, почему ты это делаешь. Но ты этого не понимаешь.

— Понимаю…

— Тогда почему? — голос начал срываться, на глаза наворачивались слёзы, как бы она не пыталась их скрыть. Леви не смотрел ей в лицо, он упёрся взглядом в её правое плечо, и девушка только сейчас почувствовала, что его хватка ослабла совсем…

Не плакать… Больше никогда не плакать… Только не перед ним…

— Хочешь я скажу, почему я хочу остаться, Леви? — совладав с собой, начала Картрайт, понимая, что когда-нибудь она должна была это сказать. — Потому что я тебя люблю… И ты последнее что у меня есть… Не отбирай у меня ещё и это. Не в следующей жизни, не в другом мире… Здесь.

Аккерман шумно втянул в себя воздух. Кто бы мог подумать, что девушка, с такой ненавистью смотрящая на него во время поединка, потерявшая так много, чтобы снова полюбить кого-то, когда-нибудь скажет это ему, человеку, которого все стараются сторониться, которого все боятся.

Которого ненавидят

И кто бы мог подумать, что он, человек, казалось бы, далёкий от чувств и желаний, захочет ответить ей на это тем же.

Леви не мог понять, что для него значило бы полную победу над ним личных чувств: отставка Юэлы, или же разрешение остаться здесь…

Потому что он не желал ничего из этого, и одновременно хотел и то, и другое.

— Ты не можешь сказать то же самое, да? — прошептала Юэла. Леви не хватало смелости заглянуть ей в глаза, и Картрайт, нежно взяв его за подбородок, повернула его лицо к себе, погладив большим пальцем щёку.

Ты разрушаешь её.

Леви внимательно посмотрел в её темно-зеленые глаза, цвета бескрайнего елового леса в пасмурный день.

Прекрати противиться этому. Это сильнее тебя.

Мужчина заметил, что начал невольно приближаться к её лицу, а девушка с лёгким недоумением переводила взгляд с его глаз на губы:

— Просто ответь мне.

— Я буду жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь.

— Не будешь, — быстро возразила девушка, а затем, сделав глубокий вдох, добавила уже медленнее. — Я на финишной прямой, Леви, ещё один резкий поворот я просто не вынесу… Пожалуйста!

Последнее слово Юэла уже не прошептала, и закричала сдавленным голосом, удушенным подступающей истерикой. Аккерман лишь устало сверлил её своим холодным взглядом. Девушке казалось, что ещё несколько секунд, и она упадёт в обморок… От слабости, от бессилия, от… его холодности. Желание убежать прочь из его кабинета увеличивалось, и пропорционально уменьшалось расстояние между их телами. Если бы не паника, Картрайт бы уже давно почувствовала, как от духоты и жара стало труднее дышать. Давно бы почувствовала, как медленно их тела начинают соприкасаться, и давно бы поняла… что не хочет, чтобы что-то менялось. Но сейчас трясущиеся колени, бешеное сердцебиение и медленную работу мыслительных процессов Картрайт, не задумываясь, сваливала на волнение и гнев.

А ещё… захотелось тепла. Чтобы он просто обнял её, защитил от всего этого мира, от воспоминаний и чувств, от неё самой.

Но он всё смотрел, не давая никаких ответов. Если бы он сейчас ответил ей твердое «нет», то все оставшиеся силы покинули бы её разом… но он молчал.

— Как и я… — наконец произнёс он. — Поэтому я и делаю это.

Картрайт закрыла глаза, сморгнув выступившие на глазах слёзы, почувствовав, как Аккерман медленно отдаляется от неё, и с каждой миллисекундой осознавая, что не может его вот так вот отпустить.

Девушка открыла глаза, и, обхватив его лицо ладонями, впечаталась своими губами в его. Что угодно, только бы не дать ему отойти на большое расстояние. Только бы продолжать чувствовать это тепло. Только бы ощущать его дыхание своей кожей.

Секунда… вторая…

И Леви резко отстранился от неё:

— Я сказал, Картрайт, не надо.

— Если ты даже вопреки решению королевы собираешься отделаться от меня, то потерпи ещё день, как и договаривались… А потом я уйду, и ты больше никогда обо мне ничего не услышишь, клянусь…

Снова невольное движение к ней, и её тело оказывается зажатым между стеной и его торсом. Её глаза, находящиеся совсем немного ниже его, смотрели со странным спокойствием. Напускным, конечно…

Он знал, что внутри неё ничего не спокойно.

Слова девушки засели слишком глубоко… Слишком быстро прорезались на самую глубину души. В каждую тайную щёлочку… Впервые за всю жизнь Аккерману было тяжело сохранить на своём лице холодное, безразличное выражение.

Нет… только не так.

На мгновение он представил себе, как, садясь в повозку, он кидает последний взгляд на Юэлу и Коула, стоявших у самых ворот королевского дворца. На губах горит её последний поцелуй, а на сердце совсем не так легко и хорошо, как, он думал, будет, когда он разделит их.