Человек, ради которого нужно жить (СИ)

Все трое в немом вопросе уставились на девушку. А та лишь отрешённо смотрела в окно, где разразился ливень.

— Что? — спросил Коул.

Лиана медлила, будто бы собирая

в кучу свои мысли:

— Она не привязана к нам, как мы привязаны к ней. После всего, что с ней произошло, она научилась не привязываться. Да, мы для неё являемся чем то бо́льшим, чем другие в этом здании, но не кажется ли вам, что мы просто вообразили себя её друзьями? Она гораздо опытнее нас, гораздо сильнее. Если бы ей дали выбор: те люди, которых она любила, и которые давно погибли, или мы, то как вы думаете, кого бы она выбрала?

Вопрос так и повис в воздухе, не найдя устного ответа.

***

— Юэла, если ты решила себя простудить здесь насмерть, то это максимально тупой способ покончить с собой, — в привычном для себя тоне произнес Аккерман, найдя своего солдата на вершине скалы, на которой они тренировались полгода назад.

Картрайт повернулась к Леви и усмехнулась. Не было видно, чтобы она терзалась сейчас:

— Мне тепло.

— А мне нет, так что возвращаемся, — резко отозвался Аккерман. Он не был настроен говорить здесь, в холоде, где потоки ливня заливаются в рот, глаза, нос и за шиворот.

— Тела Ловерена и Зака так и не нашли? — переменила она тему.

— Нет, — ответил Леви, встав рядом с девушкой.

— А как Марон? — спросила Картрайт.

— Не знаю, я не видел его столько же, сколько и тебя, — произнёс Аккерман, щурясь от постоянно заливающейся в глаза воды и придерживая свой капюшон рукой чтобы его не сдул порывами ветра. — Но ему явно хреновее, чем тебе.

Юэла лишь кивнула в знак горького согласия.

Вот и наступило тёмное время и для их подразделения. Люди, которых они любят, всё равно будут покидать их, потому что враг их стал сильнее.

Картрайт бессильно вздохнула.

— Изменилось ли что-нибудь, если я тогда увела бы его с поля боя?

Он знал, этот вопрос терзал её.

Даже сквозь громкий шум дождя, её голос звучал звонче. Юэла тоже человек, и всегда им была. Человек, который тоже нуждается в совете, а не только давал их другим.

Леви выдохнул, и, взяв её за руку, потянул в тот самый небольшой лес, в котором, много месяцев назад, новые солдаты проходили тренировку. Картрайт озадаченно уставилась на командира, но послушно пошла за ним. В лесу, среди деревьев, крона которых защищала солдат от пронырливых капель дождя, Аккерман остановился, по-прежнему не отпуская её руку:

— Думаю я не тот, кто может точно сказать, что «было бы», Юэла. У него был шанс уйти, но он им не воспользовался. Вот и все. Не думаю, что он так сильно хотел жить, как ты думаешь. Теперь мне и вовсе кажется, что я ничего о нём не знал, и поэтому я не могу предположить.

Хватит винить себя и просто прими тот факт, что он давно хотел уйти. Ты ничего бы не сумела сделать. Я знаю, что ты переживаешь не только из-за Ловерена. Мы все подавлены. Так что прекрати винить себя. Ты всё сделала правильно. Я горжусь тобой.

Юэла благодарно улыбнулась и опустила голову. Усталость мощной, неожиданной волной накрыла её с головой от того, что она практически ничего не ела за весь длинный день.

— Мне кажется, что именно перед смертью он всем показал…себя, — сказала девушка севшим голосом скорее себе, чем ему.

— И каким он был? — прозвучал вопрос.

— Серьезным и… гордым, — те самые гордые глаза, которые смотрели вслед своим солдатам, которые отправлялись на смерть, но, как в волшебных детских сказках всё равно вернулись оттуда живыми. И в этой сказке можно было упустить то, что герои были все в крови, в грязи, в поту и слезах. Упустить то, как много потеряли эти солдаты за всю жизнь, и за один день.

И упустить, сколько лет было их командиру, который погиб, защищая Трост, так и не увидев победу людей над гигантами, не увидев внешнего мира, к которому стремился, в который верил, и который страстно хотел увидеть.

И кто теперь знает, увидел ли он эти земли за стенами, или же природа немилосердна, и последнее, что он увидел, это пасть титана, а потом — ничего.

Каждый раз мысли о погибших у неё заканчивались тоскливой пустотой. Ни на что невозможно опереться. Не за что захватиться. Она человек, она не поймёт. Так зачем так часто думать о смерти, когда в твоих руках жизнь?

Аккерман несколько минут неотрывно изучал её. Вглядывался в глаза, пытаясь найти подходящее время для главного вопроса.

Ему казалось, что он уже предугадал её ответ, и спрашивать об этом было бы глупо. Мужчина вздохнул.

«Не сейчас» подумал он, и, похлопав её по мокрому плечу, кивком головы показал ей идти за ним в штаб квартиру.

***

Пока Эрвин и Леви допрашивали Эрена в заточении, а Закклей со свойственной ему нерасторопностью готовился к судебному заседанию, Картрайт, не желая участвовать ни в чём из этого, ещё утром ушла из своего штаба, отправившись к кадетскому училищу.

Тяжёлое ощущение со вчерашнего вечера до сих пор давило на сердце. Юэла чувствовала себя чужой и слабой в окружении, казалось бы, уже родных людей. Может быть хотя бы там, в здании, пропитавшимся совсем ещё юной, беспечной энергией, ей станет хоть немного легче.

Атмосфера в штабе старших войск сильно поменялась.