Человек решает сам

- Веня занят. Иди, иди себе! - И дядя Афанасий подтолкнул Валю к выходу.

- А вы не очень-то! - возмутилась Валя. - Анна Ивановна хотела идти за Веней, а я сказала, что приведу. Знаешь, какая для тебя новость в цирке! Обалдеешь! Дядя Коля сам хочет сказать, он так волнуется, что тебя нет. Пошли, он ждет!

Дядя Коля меня ждет? Великан сам хочет мне сказать…

Я кое-как напялил пальто, шапку, нырнул под локоть дяди Афанасия - он хотел меня задержать; - и мы с Валей понеслись. У цирка Валя сказала:

- Идем с этого хода, прямо в общежитие.

- Нет, домой к ним я не пойду. Там Олег.

- Ох, и надоел ты мне с твоим Олегом вместе! А еще говорите, что девчонки грызутся. Да вы хуже в сто раз!

Пока мы спорили, к нам вдруг подбежал запыхавшийся дядя Афанасий. Он крепко взял меня за руку.

- Надо кончать все, - сказал он. - Веди меня к этому, как его… дяде Коле, я с ним разберусь сам.

- Не надо, не ходите, пожалуйста. Очень вас прошу, - говорю я и стараюсь высвободить руку. Но дядя Афанасий сжимает ее крепче. У меня пальцы немеют.

- Ишь ты, какой племянничек вежливый стал! Просит. А я вот не пущу. Веди, не то сам дорогу найду.

В конце концов мы втроем поднялись в общежитие, и я попросил Валю вызвать в коридор дядю Колю.

Он вышел почти сразу. Брови нахмурены, серьезный. Наверное, Валя успела ему сказать про все.

- Это вы «учитель»… - хихикнул дядя Афанасий,- который сбивает с толку моего племянника, а вернее будет сказать, сына?

- Вы про Веню? - кивнул на меня великан. - Это вы его сбиваете! Не даете ему работать.

- Вот так работа! Не желаю, чтобы он клоуном кривлялся! Нашли себе забаву - мальчика глупостям учить!

Великан сжал кулаки и шагнул к дяде Афанасию.

- Коля! Прошу тебя, - сказала Анна Ивановна. Я и не заметил, как она вместе с Валей вышла в коридор.

Дядя Коля глубоко вздохнул, прикрыл глаза и немножко постоял. Потом спокойно и негромко начал говорить!

- Думаете, я бы зря морочил голову Вене, да и сам терял с ним время так, из баловства? Дело в том, что малец невероятно способный. Просто редко встретишь такого. Он каждое движение понимает, гибкий как змея! Вот мой сын с ним вместе занимается, а Веня давно его перегнал! За такое короткое время. А ведь моего сына считают хорошим учеником. При настоящей работе из Вени знаете какой артист будет! Преступление, да, преступление я бы сделал, если бы не стал помогать такому таланту развиваться! - гремел уже на весь цирк великан.

Он вытер пот с лица. Я знал, что дядя Коля терпеть не может так долго разговаривать.

Кажется, дядя Афанасий испугался, когда великан наступал на него с кулаками, - попятился к стене и издали слушал. А дядя Коля повернулся ко мне и весело сказал:

- Ты где пропадал, брат? У меня новость для тебя какая! Берут учеником, - понимаешь? Завтра комиссия. Что ты сдашь, ни секунды не сомневаюсь. Голову даю на отсечение! Завтра в пять часов. Будут принимать троих: тебя и пару жонглеров.

- Ой, дядя Коля, а не страшно? А я поеду с вами в Москву?

- Ясно. Все поедем.

- И в Англию?

- А то как же. Но, может быть, ты не хочешь? Почему не явился на репетицию сегодня? Да. Объясни, пожалуйста.

Я молчал. Не могу же я сказать, как Олег поступил со мной.

- Видите, ребенок не хочет? Заставляете его? Да я буду жаловаться! Вас привлекут к ответственности!

- Идите, жалуйтесь!

- И пойду. Я его усыновляю и никому не позволю распоряжаться мальчиком. Теперь я распоряжаюсь им.

- Вот как… Почему ты не сказал, что тебя усыновляют? - спросил великан. - Так бы и сказал. А то не пришел на репетицию, я жду… Зачем обманывать? Бежать, как заяц. Я к тебе привык, но раз ты решил бросить цирк, говорил бы прямо…

- Нет, нет, нет! Дядя Коля, простите! - закричал я и бросился к нему. - Все не так, я не могу сказать, но правда, все не так!

Из комнаты вышел Олег в полосатой пижаме и огромных валенках.

- Скажу все честно. Это я виноват. Я вел себя как крокодил. Вчера страшно обидел Веню. Вообще последнее время мне самому тошно было, будто кастрюлю жаб съел…

- Ничего не понимаю. Жабы, крокодил. Что ты мелешь? Жар у тебя, ложись, - сказал великан.

Олег сморщился и потряс головой, точно у него что-то сильно заболело. Потом опустил руки по швам, вытянулся, как в строю. Он был такой смешной, в пижаме и валенках, что я повеселел.

- Сейчас, папа, лягу. Но раньше пускай все слушают, - сказал он. - Веня здорово работал, тренировался вовсю. Он настоящий акробат, конечно… И когда он обогнал меня, ты, папа, начал сердиться, что я мало работаю, плохо… И за медицину ругал… а я не могу без этого… Вот так и получалось: чем лучше у Вени шла акробатика, тем больше я злился на него и обижался на тебя. Это началось, когда ты выругал меня за опоздание, помнишь, я с прививками в школе застрял… в другой раз музей… И я начал думать, что если бы Веня так не старался работать, было бы меньше заметно, что я отстаю с акробатикой, и я мог бы свободно увлекаться медициной, как мама… А я был Вене настоящим другом. И вдруг крокодилом. Веня никогда мне не простит.

- Да как ты его обидел? - спросила Анна Ивановна.

- Я ему сказал, а вовсе так не думал…