Человек, рожденный на Царство. Статьи и эссе

М а р и я. Трудно на это ответить, а вот со Мной было так: когда Ангел возвестил Мне весть, Господь вложил песню в Моё сердце и Я увидела, что ум и богатство — ничто перед Господом. Самый смиренный, самый последний может стать Ему другом. Ведь смотрите, Я — не знатна, а сила Господня — на Мне. Я не учёна, а слышала Слово Божие. Я горевала — и тут родился Мой любимый Младенец. Вот Я и знаю, что мудрость, сила и скорбь могут ужиться с любовью. Для Меня и для Младенца это — ответ на все загадки.

К а с п а р. Мудро сказано, Мария. Благословенна Ты среди женщин и благословен Сын Твой Иисус! Каспар, царь Халдейский, приносит Царю Иудейскому ладан.

М е л ь х и о р. Мария, Ты сказала слово силы! Благословенна Ты среди женщин и благословен Сын Твой Иисус! Мельхиор, царь Памфилийский, приносит Царю Иудейскому золото.

В а л т а с а р. Слово Твоё, Мария, исполнено любви. Благословенна Ты, Матерь Божия, и благословен Сын Твой Иисус! Валтасар, царь Эфиопский, приносит Царю Иудейскому мирру.

Ц и л л а. Ой, какая корона! Ой, какая кадильница! Рубины, бриллианты, дым голубой идёт! А пахнет‑то как! Мирра, алоэ, корица, гвоздика… И всё для нашего Младенца! Посмотрим, что Ему больше понравится! Улыбнись, а? Смотри, какая корона!

Ж е н а п а ст у х а. Как Он важно на неё глядит!

Ц и л л а. А на кадильницу — смеётся.

Ж е н а п а ст у х а. Цепочка звякает, Ему и смешно.

И о с и ф. Смотрите, взял пучок мирры!

Ж е н а п а ст у х а. Кто их разберёт, что им по душе!

М а р и я. Кажется, миррой бальзамируют мёртвых? Видишь, печальный царь, Мой Сын взял твои скорби.

И о с и ф. Мирра — это и любовь. Сказано в Песни песней:"Мирровый пучок — возлюбленный мой".

М а р и я. Господа мои, мы благодарны вам за дары. Что же до ваших слов, не сомневайтесь, Я сохраню их в Моём сердце.

2. Шатёр трёх царей.

К а с п а р. Что ж, братья мои цари! Звезда веда нас странным путём.

М е л ь х и о р. Сокровищами царских дворцов играет Младенец. А что стало с нашими речами и пророчествами?

В а л т а с а р. Мне кажется, мы забыли нашу мудрость и спрашивали, словно школьники.

К а с п а р. Всякое учение — неведение, и все сокровища — игрушки. Но ты, Валтасар, сказал удивительные слова:"Царь Небес"и"Матерь Божия". Кто вложил их в твоё сердце?

В а л т а с а р. Не спрашивай; я говорил как во сне, ведь я глядел на Младенца. Вокруг Него была тень смерти, в Нём — свет жизни. Я знал, что Он бессмертен и смертен, а это — последняя загадка мироздания.

К а с п а р. Валтасар, ты самый мудрый из нас. Что ж, пора спать, завтра — в дорогу. Попросите музыкантов, чтобы они сыграли что‑нибудь.

М е л ь х и о р. Арфисты! Флейтисты! Сыграйте нам.

Музыка то затихает, то становится громче, и Ангел говорит сквозь неё.

Ангел. Каспар! Мельхиор! Валтасар!

К а с п а р (не просыпаясь). Кто зовёт меня? Ангел. Предвестье во сне, слово о тьме великой.

М е л ь х и о р (не просыпаясь). Что это? О, что это?.

Ангел. Меч на пути в Иерусалим.

В а л т а с а р (не просыпаясь). Как мне найти тебя? Где найти?

Ангел. У дерева на холме.

Музыка умолкает.

В а л т а с а р. Позови ещё! Я иду… (Просыпается). Он ушёл! Его нет!.. Каспар!

К а с п а р. Это ты, Мельхиор?

М е л ь х и о р. Я думал, это ты.

В а л т а с а р. Мне снился сон.

К а с п а р. И мне.

М е л ь х и о р. И мне.

К а с п а р. Мне снилось, что я иду в Иерусалим и ветер задул мой светильник. Тогда я поднялся в небо и взял звезду как свечу. Но света не было… Я стал падать, падал, падал, пока голос не окликнул меня по имени.

М е л ь х и о р. Шёл в Иерусалим и я, когда земля передо мной разверзлась. Я вынул меч, положил на расщелину и пошёл по узкому лезвию. Когда я перешёл, я увидел, что острие — в сердце Марии, и услышал горестный детский плач.

В а л т а с а р. Я шёл туда же глубокой долиной, между лесистыми склонами, и услышал голос Марии:"Вернись! Вернись! Мой Сын заблудился в горах". Я долго искал в терновнике, зная, что не дойду до города, если Его не найду.

К а с п а р. Братья, эти сны — не пустые.

М е л ь х и о р. Если мы вернёмся в Иерусалим, мы увидим меч на пути.

К а с п а р. Мы заглянули в сердце Ирода и увидели ужас тьмы.

М е л ь х и о р. Честно говоря, я ему не верю.

В а л т а с а р. Делайте как знаете, братья. Я в Иерусалим не вернусь.

К а с п а р. Значит, мы во всём согласны. Эй, скатайте шатры! Седлайте коней! Мы поедем другой дорогой.

Сцена III

Иерусалим.

Е в а н г е л и с т. Тогда Ирод, увидев себя осмеянным, очень рассердился…

П р о к л. Ваш ход, господин мой Ефрем.

Е ф р е м. Простите, капитан, задумался. Да не бренчи ты, ради Бога! Царь при смерти, тут, рядом.

М а л ь ч и к. А что ему? Он уже не слышит.

Е ф р е м. Ну, меня пощади.

П р о к л. Моя взяла.

Е ф р е м. Ай–я-яй! Как это я проворонил?

П р о к л. Вам сейчас не до игры.

Е ф р е м. И верно. Я слушал… Ты перестанешь когда‑нибудь?

Мальчик заканчивает игру, точнее — бренчанье, неприятный аккордом.

Е ф р е м. Эй, что там? Вроде кричат…

Где‑то довольно далеко — шум толпы.

М а л ь ч и к. Наверное, чего‑нибудь у храма. Все туда бегут.