Человек с чужим лицом

— А ты, поди, лучше всех тут знаешь, как надо по-настоящему бунтовать! — презрительно прошипел слева Гладкий. — Чего такие, как ты, могут-то? Сцапают врачиху в медпункте, приставят ей к горлу пику, из гвоздя замастыренную, и давай права качать у начальства! Сами тем временем врачихины сиськи облапают, накончают себе в труханы, потом все колеса в медпункте сожрут — и давай требования выдвигать: мильё рублей, мешок ханки да борт на Луну. Тьфу!

— Через три дня проверка из Москвы приезжает, — пояснил справа Рэмбо. — А тут две трети зэков — «рабы Андропова». Смекаешь, сколько погон полетит в парашу?

И по тому, как ехидно ухмыльнулся приятель, Казарин понял, что это и его рук дело.

Глава 26 Рабы — не мы?

Казарин узнаёт, почему «БОГ» находится не в храме, а «СЛОН» — не в зоопарке, для чего катают пластмассовые шарики во рту, и находит приключений на свой зад, причем с перспективой их скорого и увлекательного продолжения.

— По части наколок «зона» вообще крайне изобретательна. — Рэмбо выплюнул изо рта на ладонь горсть маленьких пластмассовых шариков, омерзительное предназначение которых Казарину уже было известно, и теперь вещал, удобно устроившись на шконке. — Например, рабочим петухам, которые оказывают интим-услуги за деньги, накалывают глаза на ягодицах и родинку над губой. А уж надписей всяких — не перечесть! Видал я у бывалых людей наколки на веках — «Не буди». Или на ногах — «Они устали». Слова на теле обычно имеют значение, непонятное непосвященным. «БОСС» — «был осужден Советским Союзом». «БОГ» — «буду опять грабить». «СЛОН» — смерть легавым от ножа. Вообще, про значения наколок можно исследование написать в десятки томов.

У Артема не имелось никаких оснований не верить искусному кольщику, который, по слухам, набивал «звезды крутого» самому Гладкому ржавыми иголками за хлебушек и махру. Казарин однажды видел Рэмбо за работой. Он связал две сапожные иглы суровой ниткой и наносил рисунок на кожу заказчика, окуная их в сажу от пережженного каблука, разведенную мочой.

— Однажды приходит ко мне чушок и говорит: «Наколи мне карту города Жданова вокруг члена!» — хохотнул «афганец». — Я, конечно, сразу выгнал его поджопниками, я в таких местах мужикам наколки не делаю принципиально. Из бессвязных выкриков чушка я понял, что в Жданове живет шикса, которая его то ли сдала ментам, то ли изменила ему с кем-то. Поэтому, мол, он хочет «поиметь» этот город таким способом…

Пластиковые шарики, сработанные из рукоятки зубной щетки, которые мастеровитый Рэмбо несколько дней подряд шлифовал во рту до полной гладкости, он отсыпал кому-то из зэков, за что получил небольшой сверточек с табаком. Арестанты меж тем скрутили из ведомственной газеты Минюста «На пути к исправлению» длиннющий факел и ловко кипятили на нем водицу для дурманящего чифиря. Вообще-то делать такое в камере было строго запрещено, как и многое другое. Но сегодня был не тот случай. Бунт набирал силу. Зэки почти в открытую пили спирт и глотали таблетки, взятые в медсанчасти. Точили пики из ложек, похваляясь насадить на них тюремное начальство. Утром группа совсем отбитых уголовников захватила склад, на котором хранились трехлитровые банки с соком. Его литрами выливали в стиральные машины в прачечной, минут десять взбалтывали с сахаром и дрожжами, которые также обнаружились в складских помещениях. После получившегося коктейля рецидивисты опьянели и заснули, поэтому вертухаям удалось взять их тепленькими. Но бунт не угас. Кто-то из зэков умудрился выкрасть из-под носа начальника колонии его любимого кота. Его запихнули в валенок, чтобы перепуганная животина не царапалась, и долго, смачно сношались с ним всем бараком. Даже когда кот уже сдох.

— А недавно один попросил набить ему на груди Андропова, — неспешно продолжал рассказывать кольщик, которого будто не касались все эти бурления. — Я ему говорю: «Ты что, так любишь этого козла?» А он мне: «Да ты не понял, сделай так, будто он лежит в гробу с закрытыми глазами. Но только чтоб было похоже, как фотка на передовице «Известий». Я ему тогда отвечаю: «Так Андропов же жив!» А он смеется. Это, говорит, ненадолго! Ну, я сделал ему «похоже», мне не жалко.

— Андропова, говоришь… — Казарин задумчиво потеребил подбородок.