Человек с чужим прошлым

Этнер убрал свою руку, прошелся по небольшому залу, стены которого были увешаны полотнами в дорогих рамах. Остановился перед картиной, изображавшей охотничий выезд английского вельможи семнадцатого века. Дамы и кавалеры на породистых лошадях, своры собак, нетерпеливо рвущихся с поводков, коренастые псари, вооруженные длинными кинжалами, подняли блестящие охотничьи рога, готовясь затрубить по знаку хозяина, спустить собак со сворок, начать лихую и кровавую потеху. На кого выехал охотиться вельможа — на оленя, на лисицу, на медведя? Хотя, кажется, в английских лесах того времени уже давно не водилось медведей, если они там были вообще. Медведи — это Россия. Чертов Бергер! Умеет-таки ненавязчиво повернуть мысли начальства в интересующую его сторону.

Группенфюрер покосился на Бергера, почтительно стоявшего в стороне. Штатский костюм немного мешковато сидел на его тощей длинной фигуре. Сквозь редкие, сероватые волосы, просвечивала розовая, как у младенца, кожа костистого черепа. Да, оберфюрер далеко не красавец, но зато весьма надежный сотрудник, не лишенный способностей. И с хорошими связями.

Этнер никак не ожидал, что Бергер, пригласивший его посетить имение своего родственника по линии жены, сделает такой сюрприз — картинная галерея в немецком помещичьем доме. Причем неплохая галерея, черт возьми, очень неплохая, хотя и невелика. Многие полотна доставляют массу удовольствия. А впереди еще обещанный обед, приготовленный поваром-китайцем. Помнится, Бергер говорил, что хозяин имения фон Бютцов оказал большие услуги национал-социалистам до их прихода к власти.

Этнер уже был представлен хозяину — лысому тощему старику с хитрыми голубыми глазками, словно напоказ одетому в традиционный баварский костюм. Перебросившись с гостями парой ничего не значащих фраз, хозяин сослался на дела по имению и оставил их одних. Нет, не зря Бергер предложил провести свободный день в имении дальнего родственника, не зря. Хочет в неслужебной обстановке обговорить некоторые дела? Ну что же, поговорим.

— Как вы полагаете, оберфюрер, кто из этих псов «ретривер»?

Бергер подошел, надел очки, внимательным взглядом окинул полотно.

— Простите, господин группенфюрер, я не совсем понимаю? Это что, особая порода?

— В некотором роде, — усмехнулся Этнер. — Вижу, вы не знаток псовой охоты, к сожалению, уже уходящей в небытие. «Ретривер» — пес, приученный приносить своему хозяину убитую дичь и подранков. Только приносить. Своего рода собачий лакей. Выслеживает добычу другой пес, более умный и тонко организованный, а ретривер только приносит… Абвер должен стать для СД ретривером в начатом нами польском деле! Пойдемте на веранду, здесь не стоит курить.

Они вышли, сели в плетеные кресла. Этнер достал пачку американских сигарет, угостил Бергера. Закурили.

— Апрель всегда представлялся мне чародеем, творящим чудеса на германской земле, — продолжил Этнер. — Леса в легкой зеленой дымке появляющейся листвы, молодой, нежной, еще не тронутой жгучими лучами летнего солнца. Синеющие горы, звонкие, чистые ручьи, унесшие мусор стаявшего снега… Я искренне благодарен вам, Бергер, за приглашение посетить это имение. Нельзя все время сидеть в душных кабинетах и на деловых совещаниях. Однако раз уж мы начали разговор, то стоит его продолжить?

— Как вам будет угодно, — вежливо склонил голову оберфюрер.

— Апрель принес не только пробуждение природы, но и новые победы — пали Дания и Норвегия. Теперь настала очередь Франции. Пусть не думают отсидеться за линией Мажино, не выйдет! Кстати, я недавно видел прелюбопытное произведение ведомства господина Геббельса. Представьте, на листовке изображена комната, где на стуле, около большой супружеской кровати, висит английский мундир. И подпись: пока Жан служит на линии Мажино, солдаты английского экспедиционного корпуса утешат его Жанну.

— Серьезно? — заулыбался Бергер.

— Вполне. Авторы верят, что когда эти листовки будут разбросаны с самолетов над французскими позициями, то окажут деморализующее воздействие на легкомысленных парижан и марсельцев.

— Самый веский аргумент — наши танки. И бомбовый удар.

— Да, как в Польше — блестящий пример молниеносной войны. Они сами подтолкнули нас, проведя семнадцатого мая тридцать девятого года перепись населения: тогда весь мир узнал, что к востоку от линии Одер — Ныса-Лужицкая проживает не только восемь с половиной миллионов поляков, но и более семи миллионов немцев! Недавно рейхсфюрер Гиммлер интересовался, как идет подготовка в Гамбургской школе СС. Скоро нам понадобиться много опытных, хорошо обученных людей.