Человек с двойным дном

Перепуганная женщина бросилась к скиту. Такого страха она не испытывала никогда. Это был самый сильный страх. Такой, наверное, какой когда-то довелось испытать инокине Софии. Пять лет назад несчастная, пойдя по ягоду, нос к носу столкнулась с медведицей. А медведица та была с медвежонком. Всякий, кто в лес ходит, знает, что не приведи Господь такой встречи удостоиться. Медведица, охраняя медвежонка, всякого встречного-поперечного сразу рвет на части. Инокиня София к смерти приготовилась, стояла смирно в ожидании и читала про себя молитву. И ушла медведица, не тронула. Господь помог в тот раз. Большая редкость, чтобы медведица-мать человека пощадила. Вернулась инокиня София в скит, долго молилась перед образами, а с другими инокинями почти не общалась, и вообще казалось окружающим, что тронулась она умом. А через год с лишним София занемогла, была из скита отправлена в монастырь, а оттуда переправлена в город, в больницу, где и умерла через время в сильных мучениях. Рак у нее обнаружили. Врачи сказали, что причиной, скорее всего, стал сильнейший пережитый стресс. Медведица ее убила, спустя почти два года после страшной встречи.

По тропинке Лариса мчалась, не чуя под собой ног. Задыхалась от бега, но усталости не чувствовала. И не помнила того, как она эти пятнадцать верст отмахала.

У скита, когда Лариса туда прибежала, было безлюдно. Осознание собственного одиночества еще прибавило ей страху, хотя куда уж больше, как казалось. Она стремилась сюда под защиту, а обнаружила, что нет здесь никого. Хотела крикнуть, позвать на помощь, но не было сил на крик, она от этого безостановочного бега задыхалась, как рыба, выброшенная на берег. Ей не хватало воздуха.

На подгибающихся ногах она едва смогла взобраться на крыльцо избушки, ткнулась в крохотные каморки-комнатушки, служившие кельями, никого и там не обнаружила. Наудачу ввалилась в часовенку – и тут наткнулась на инокиню Исидору. Старушка молилась, стоя перед образами, и медленно, явно не спеша оторваться от важного и нужного дела, обернулась, когда вошла Лариса. Послушница имела весьма растрепанный вид: волосы разметались, лицо багровое, взгляд дикий, рот перекошен.

– Мущины!!! – выдохнула Лариса так, как можно было бы объявлять о пришествии антихриста.

Она даже готова была картинно упасть на пол, но удержалась от соблазна, потому что взгляд инокини ее отрезвил.

– Без платка почему? – строго спросила Исидора.

И этот привычный голос и знакомое мерцание лампад стремительно возвращали Ларису к жизни. Ее страх таял, будто лед под жарким солнцем.

– Простите, матушка, – пролепетала Лариса, пятясь из часовни.

Платок она, видно, обронила, убегая. Оконфузилась.

– Какие мужчины? – спросила Исидора.

– Двое! Сюда идут!

– Откуда? От реки?

– Да!

– Приведешь ко мне, коли появятся, – сказала Исидора, поджала строго губы и снова отвернулась к образам.

Ничего особенного не происходило. Лариса устыдилась недавнего собственного страха. Вышла из избы, стараясь ступать неслышно. Добрела до колодца, подняла целое ведро воды и долго пила, не желая расставаться с охватившим ее чувством блаженства. Затем села за деревянный стол из неструганых досок, как раз между сараем и избой. За этим столом они хозяйничали в хорошую погоду: грибы-ягоды перебирали, рыбу чистили, а то и трапезничали, если было такое настроение.

Затихла. Замерла. Ждала.

* * *

Якут и Костомаров вышли к скиту менее чем через час после возвращения Ларисы. Несколько раз они сбивались с пути, с той самой малоприметной тропинки, и им приходилось возвращаться, кружить по лесу, искать.

Они вышли из леса без явной угрозы. Ружья за спиной. Увидели Ларису, направились к ней, как заплутавшие путники, желающие расспросить про дальнейшую дорогу.

Лариса обмерла, конечно, при виде чужаков. Мужчин здесь никогда не привечали. В последний раз – уж сколько лет прошло! – вышел к ним из леса охотник с лайкой. Инокиня Исидора велела путника накормить, но в дом так и не пустила, и охотник после скромной трапезы отправился дальше.

Эти двое приблизились. Один плосколицый, как азиат какой, а второй приличный очень, на начальника похож.

– День добрый! – сказал Костомаров.

А взгляд – ну точно, как у начальника. Строгий и испытующий.

– Здравствуйте вам! – ответила оробевшая Лариса.

Костомаров уже увидел крест над часовней и икону над входом в дом, и понимал, что верно они вышли, достигли цели. Но, чтобы завязать разговор, спросил почтительно:

– Это что у вас тут такое? Что-то церковное? Монастырь? Или этот… как его… скит…

На «ските» он запнулся неспроста. Именно про скит им и говорили. Но надо было неосведомленность показать, чтобы не раскрыться раньше времени.

– Скит, – сказала Лариса.

– Как же вы живете здесь в лесу? Не страшно? Сколько вас вообще?

– Две монахини, – ответила Лариса. – И трое нас, послушниц.

– Главный у вас кто?

– Инокиня Исидора.

– Где она?