Человек с двойным лицом

– Ладно. Пошлю напарника, но глядите у меня: дернетесь – стреляю. И плевать мне тогда, кто вы такие. Всех разом положу.

– Давай, не теряй время.

Старший кивнул напарнику:

– Михай, сбегай к командиру, скажи, что тут пятеро. Просят его прийти.

– А ты один-то управишься, Егор?

– Не сомневайся. Если что, перебью их в минуту.

– Ну да, ты охотник знатный.

Молодой скрылся в кустах.

Шелестов приказал своим:

– Стоять, не дергаться.

Пришел не только первый секретарь, но и парторг колхоза «Звезда», Кулько. Он сразу же узнал Маханова:

– Николай? Нашелся-таки пропащий?

Зубарев взглянул на Кулько:

– Ни слова, комиссар. – И – к дозорному: – Убери винтовку. А вы, – он перевел взгляд на группу, – прошу следовать за мной.

Зубарев провел задержанных в блиндаж, что был прикрыт маскировочной сетью между деревьями. Офицеры увидели большие пятиместные палатки, так же замаскированные: одну – побольше с красным крестом; в глубине полевая кухня, ПХД (пункт хозяйственного довольствия), провизия, видимо, держалась в землянках.

Они спустились в блиндаж.

Шелестов увидел в углу радиостанцию. Зубарев указал рукой на лавки у стола:

– Проходите, товарищи, садитесь.

Шелестов взглянул на первого секретаря райкома, теперь командира партизанского отряда. Он был в полевой армейской форме с тремя шпалами в петлицах, что означало звание подполковника.

Зубарев поймал взгляд майора:

– Товарищ Кулько – комиссар партизанского отряда, с разрешения Москвы введен в курс дела. Так что можем говорить при нем. Вижу, вы выполнили задание – нашли товарища Маханова.

– Скорее он нас нашел. У вас, смотрю, мощный передатчик. Работает?

– Конечно, мы поддерживаем связь и с Москвой, и с командующим фронтом.

– Неплохая у вас база.

– Неплохая. Есть все для ведения войны в тылу врага. Не хватает только самого главного – людей, но мы ожидаем выход подразделения Красной армии из окружения.

– Если есть связь, надо немедленно сообщить в Москву, что группа у вас в отряде, Матвей Григорьевич.

– Сделаем.

Он повернулся к Кулько:

– Осип Макарович, вызови связиста.

Парторг, который сейчас носил военную форму с петлицами капитана, вышел и вскоре вернулся с молодым пареньком.

Командир партизанского отряда проинструктировал его, тот сел за стол, включил передатчик. Застучал ключ.

В это время Маханов обратился к Кулько:

– Осип Макарович, я видел в деревне Тетерина и Коробова. Они на службу к немцам пошли. Как такое возможно?

Кулько взглянул на Зубарева, спросил:

– Я могу ответить, Матвей Григорьевич?

– Ответь. Вижу, товарищ Маханов крайне удивлен увиденным.

– Хорошо. Значит, так, Николай Иванович, и Алексей Викторович Тетерин, и друг твой Семен Коробов, остались в деревне и пошли на службу к немцам по указанию товарища Зубарева. Но об этом знаем только мы.

– Значит, Семен не предатель?

– Нет, он разведчик. Вместе с Тетериным – это наши глаза и уши в деревне.

Маханов облегченно вздохнул:

– Спасибо, за хорошую весть, Осип Макарович, такой груз с плеч свалился. А я уж думал, переметнулся Семен.

– Теперь ты знаешь правду.

– Еще бы увидеться с ним!

Кулько улыбнулся:

– Давно ли вы расстались?

Ответ из Москвы не заставил себя ждать. Связист передал командиру отряда расшифрованное донесение:

«Центр – Зубру. Насколько возможно держать в тайне нахождение группы и М. в отряде. Учитывая обстановку, которая сложилась на юго-востоке страны, немедленная переправка «гостей» не представляется безопасной. Отсутствие аэродрома лишает нас возможности осуществлять переброску группы воздушным путем. В ближайшие дни к вам должны выйти подразделения Красной армии, пробивающиеся из Белоруссии. При прорыве подразделений сформировать из них ударную группу, в которую включить «гостей». Задача ударной группе будет уточнена по мере ее формирования».

Прочитав радиограмму, Зубарев поджег ее и кивнул связисту:

– Передай в Центр: «Указания приняты».

После отправки донесения командир отряда приказал связисту выйти. Кивнул Кулько:

– Скажи ему, чтобы не распространялся о прибывших.

– Есть, товарищ командир.

Кулько ушел. Зубарев посмотрел на Маханова:

– У нас в отряде много народу из здешних мест. Придется вам, товарищ инженер, и всем членам группы неотлучно находиться в блиндаже, пока к нам не выйдут подразделения регулярной армии. Своими силами переправить вас за линию фронта мы не можем. Москва также считает переброску преждевременной и небезопасной. А посему, товарищи, остается одно – ждать.

Буторин воскликнул:

– Ждать? А для чего, собственно, формировался отряд? Чтобы отсиживаться в лесу или бить фашистов?

– Не знаю, как вас по имени-званию, товарищ, но задача отряда определена планом действий. Извините, посвящать вас в него я не уполномочен.

Сосновский осмотрел блиндаж: с одной стороны висел плотный полог, перед ним столы командира и связиста, лавки, у печи-буржуйки два лежака.

– Интересно, и где нам тут отсиживаться? Нет, посидеть, конечно, можно, но не все же время?

– Насчет места временного нахождения: за пологом – спальный отсек. Там нары с постельным бельем.

– Благодарю, – ответил Сосновский.

Командир отряда продолжил: