Человек с фасеточными глазами

Сначала Алиса подала заявление об увольнении, отнесла в отдел кадров своё служебное удостоверение, и наконец-то глубоко, с облегчением вздохнула. Это был не обычный вздох, скорее вздох человека, натерпевшегося страданий в прошлой жизни и в конце концов дождавшегося перерождения, получившего шанс начать жизнь сначала. В молодости Алиса хотела стать писательницей и пошла в магистратуру на литературоведение, потом успешно получила место преподавателя. Ее слабая и чувствительная натура вполне соответствовала стереотипам о литературе, бытующим в консервативном тайваньском обществе. Многие завидовали ей, ведь она выбрала самый стабильный путь, занявшись изучением литературы. Лишь одна Алиса знала, что все эти годы ей не то что стать хорошей писательницей, но даже и подышать воздухом литературы не удавалось. Обязанности на факультете и научная работа отнимали так много времени, что у нее не хватало времени писать. Каждый день она возвращалась из своего рабочего кабинета домой уже на рассвете.

Она раздарила все книги и вещи, которые были у нее в кабинете, студентам. Стараясь не давать волю эмоциям, она встречалась за обедом или ужином с каждым из студентов, у кого была научным руководителем, говоря им слова прощания и напутствия. Сидя в университетском ресторане, где готовят отвратительную стряпню, смотрела в глаза каждого из них.

«Как они молоды!» – думала она.

Эти дети еще воображают, что жизнь изменится и за дверью их ждет какое-то волшебное место, но, по сути дела, внутри ничего нет, только пустота, всего лишь заваленный всяким хламом подвал. Она изо всех сил старается, чтобы ее взгляд излучал хотя бы чуточку тепла, чтобы они думали, что она слушает их, проявляет к ним неподдельный интерес. С точки зрения Алисы, сейчас просто воздух то входит, то выходит из бренного тела, а все слова как камни, которые бросают в пустой дом без единого окна. Иногда промелькнет какая-нибудь мысль, в основном воспоминания, связанные с Тото, или один из возможных способов покончить с собой.

Размышления об этом кажутся ей излишними, ведь прямо перед домом океан, разве не так?

С коллегами Алиса не прощалась. Она все время боялась, что в болтовне с ними полезет наружу вся та мрачная мизантропия, что пустила корни внутри нее. Ведя машину через города и поселки, она вдруг заметила, что пейзаж практически не изменился за десять с лишним лет, когда она впервые оказалась здесь. Единственное различие заключалось в том, что теперь эти долины и поселки уже потеряли для нее ту, прежнюю привлекательность. Массивные кроны деревьев, внезапно сгустившиеся тучи, гофрированные крыши домов, пошлые вывески с трескучими фразами, на одном участке дороги вот-вот покажется совсем пересохшее русло реки… Все те вещи, которые сначала казались такими приветливыми, теперь захирели, стали фальшивыми, потеряли всякую связь с собственным «я». Она вспоминает свой первый год на востоке Тайваня, тогда заросли кустарника и другая растительность по обеим сторонам дороги росли совсем близко к людям, пейзаж не таился, и звери были не слишком пугливы, а теперь вот дорога отодвинула горы и море куда подальше.

Алиса думала о том, что эти места изначально принадлежали коренным жителям, потом японцам, потом китайцам, туристам, а сейчас принадлежат неизвестно кому, может быть, тем, кто покупает землю, чтобы построить домик в деревне, избирает разжиревшего до мозга костей главу уезда, и в конце концов добивается открытия нового шоссе? После строительства шоссе берега моря и склоны гор заполонили всевозможные экзотические постройки, причем ни одно здание не выглядит настоящим, прямо какой-то шуточный парк культуры народов мира. Но эти богатые владельцы обычно появляются только по праздникам, оставляя всюду брошенную невозделанную землю да пустующие дома. Некоторые местные интеллектуалы все время с охотой разглагольствуют о том, что уезд Х. – Чистая Земля[2] Тайваня. Когда она слышит эти дешевые клише о чувстве принадлежности к земле, то про себя всегда думает об архитектуре и инфраструктуре города и уезда Х. За исключением нескольких выставленных напоказ хижин коренных народов и зданий, возведенных во времена японского правления[3], большинство ландшафтов, созданных руками человека, кажется, были придуманы нарочно, чтобы пейзаж испортить.

Как-то раз на конференции во время обеденного перерыва коллега профессор Ван пустился в рассуждения, мол, «земля в уезде Х. ластится к человеку», и прочая фальшь в таком роде. Алиса не выдержала и сказала:

– А тебе не кажется, что тут полным-полно всяких поддельных сельских домов, поддельных гестхаусов, даже в садах этих сельских домов деревья какие-то ненастоящие, разве ты не видишь? Эти дома, тоже мне, ластятся к фальшивым людям, которые без ума от всего этого, ну а дальше что?