Человек с фасеточными глазами

Алиса твердо решила жить так, как будто отгородилась от мира стеной, и ее единственным желанием стало погрузиться в сон. Хотя во сне глаза и закрыты, но бывает, что видишь даже больше. Сначала она «старательно» медитировала перед сном, чтобы ей приснился Тото, а потом изо всех сил пыталась запретить себе его видеть. И Алиса заметила: когда она не видела Тото во сне, ее боль становилась еще более невыносимой, чем в те дни, когда он снился ей, но, проснувшись, она не находила его рядом. Иногда, проснувшись среди ночи, Алиса с фонариком в руках пробиралась в комнату Тото, по старой привычке, чтобы проверить, безмятежно ли, ровно ли дышит он, спящий где-нибудь не на кровати. Память – все равно что мощный боксер, бьющий с налету так, что не увернешься. Иногда Алисе хотелось бы, чтобы у нее вспыхнуло либидо, ведь всякий, кто когда-то был молодым, знает, что оно помогает лучше всякого антидепрессанта. Либидо лишает воспоминания силы, всё внимание концентрируется только на здесь и сейчас. Но к Якобсену, который ей снится, она больше не испытывает никакого влечения. Он всегда в правой руке держит ледоруб, его левая рука срослась с отвесной скалой, и он изо всех сил колотит ледорубом по своей левой, не говоря при этом ни слова. Всякий раз стараясь удержать образы, открывшиеся ей во сне, она звонит в полицию, чтобы узнать, нет ли новостей о Тото. «Нет, профессор, если что-то будет, мы сами с вами свяжемся». Ей кажется, что прежнее горячее сочувствие сотрудников полиции теперь сменилось на полное отсутствие какого-либо сочувствия. Отвечать ей по телефону – для них это всего лишь текучка, и за спокойной интонацией порой скрывается отвращение. «Опять эта тетка звонит, надоела до смерти!» Положив трубку, они так говорят коллегам, думала Алиса.

В этом апреле дождь лил не переставая, вдобавок установилась еще и аномальная жара. По вечерам под светом фонарей повсюду валялись жуки – золотистые бронзовки. Оглушенные столкновением, они не могли перевернуться. А прямо сейчас один жук попал за лобовое стекло в западню, и всю дорогу Алиса слышит его «тук-тук-тук» по стеклу. Она и так уже открыла все окна, а он никак не может найти выход. Долбится и долбится, блестят густо-синие надкрылья.

За эти месяцы Алиса поняла, как сильно зависела от Тото: это благодаря ему она помнила, что каждое утро надо завтракать, вовремя ложиться спать, учиться готовить. Алиса научилась быть осмотрительной, потому что если сама в безопасности, то и ребенок в безопасности. Выходя на улицу, приходилось волноваться из-за этих чертовых пьяных водителей, ведь они могут прямо на пешеходном переходе разнести на кусочки теплое мальчишеское лицо. Еще она должна была беспокоиться о других детях в школе, даже об учителях, потому что очень часто бывает, что самые близкие к ребенку люди оказываются способны на невообразимую жестокость. Алисе вспомнилось, как в детстве она вместе с одноклассницами изо дня в день третировала девочку, вечно носившую нестиранную одежду. Насмехались, издевались над ней, мазали ее и без того грязную одежду соевым соусом от свиных ребрышек из домашних обедов, будто хотели на этом фоне подчеркнуть чистоту собственной одежды.

Когда машина проезжала по мосту, пару лет назад смытому наводнением и перестроенному километра на три ближе к горам, раздался гудок клаксона, и Алиса сразу же перенесла все внимание на дорогу.

Спустя несколько минут Алиса вырулила к некогда самому знаменитому району побережья в уезде Х. Много лет назад большая корпорация выскоблила часть горы, заменив ее парком развлечений, и при поддержке замешанного в разных коррупционных делах главы уезда продолжила рыть землю на соседних склонах. Однако больше девяти лет назад случилось мощное землетрясение, и практически все здания сместились так, что их больше нельзя было использовать. Компания-застройщик объявила о банкротстве, чтобы избежать выплаты компенсаций, к тому же за последние несколько лет уровень моря стал повышаться, линия побережья продвинулась вглубь территории. Вдали виднелись еще не взятые под снос колесо обозрения и опоры канатной дороги, покинутые и беспомощные. На соседних прибрежных валунах (должно быть, когда-то бывших частью одной горы) расселись рыбаки, закинувшие удочки. Кораблик пришвартовался к одной из бывших опор канатной дороги. Алиса продолжала движение по Новому приморскому шоссе, построенному повыше. Вдалеке она заметила свой неповторимый дом на берегу моря. Солнечные лучи просвечивали сквозь ниточки дождя, освещая землю, и хотя дождь еще накрапывал, но за последнее время и это, считай, была уже на редкость хорошая погода.

Дом стоял прямо на берегу моря. Только вот непонятно, с каких пор море подошло так близко.