Человек с фасеточными глазами

«Я пойман, бесчисленные камни поймали меня. О, досточтимый Кабáн, спаси меня!» – бормотал себе под нос Ателей.

Когда его схватила земля, он мог только лежать на боку и не мог пошевелиться. Ему вспомнилось, как старейшины на Ваю-Ваю учили отгонять боль, а именно медитировать, как будто ты превратился в рыбу. Они часто говорили, что рыба меньше других животных боится боли, ведь рыба, пойманная на крючок, все еще может изо всех сил нырнуть на дно моря, и рыбаку приходится долго бороться, пока рыбу не покинет жизнь. Если бы человек попался на рыболовный крючок, он бы, скорее всего, в мгновение ока прекратил сопротивляться.

«Ваювайцы должны быть как рыбы: сопротивляться до тех пор, пока кровь еще течет в теле. Ведь ваювайцы люди моря», – говаривал Кудесник моря.

Пока Ателей лежал на земле, он внимательно наблюдал за этим миром. Этот мир отличался от Ваю-Ваю цветом, запахами и звуками. Конечно, он отличался и от острова на море. Получается, что мир таков: ты преодолеваешь что-то, и он становится немного похожим, и в то же время не похожим на прежний мир. Ателея утешила мысль о том, что он смог осознать эту истину.

А потом он услышал шаги той женщины и увидел ее.

После того как Ателей освободился от земных оков, женщина снова и снова что-то говорила ему. По жестам Ателей догадался, что она просила его остаться там, где был, и дожидаться ее. Ателей не остался бы на месте, чтобы дожидаться ее, если бы у него не была сломана нога. Со сломаной ногой, понятное дело, далеко не уйдешь. Мало того, что ходить не сможешь, со сломанной ногой не будешь хорошим рыбаком, и нырять будет трудно. «Я больше не смогу быть хорошим ваювайцем», – думал Ателей. У него было такое чувство, что он потерял надежду, как чайка, пойманная куваной.

Глава 15 Даху

В тот момент, когда градины пробили крышу и упали в дом, Хафáй почувствовала тепло во всем теле, ее прямо пробрало до костей, совсем как в тот год, когда произошло страшное наводнение в Тайбэе. Она повернулась и увидела, что репортерская парочка все еще снимает, по глупости оставаясь на том же месте. Хафáй, не раздумывая, крикнула, чтобы они поднялись на чердак. Видно было, что эти двое не поняли, с чего это вдруг.

– Скорей, скорей, пока не поздно! – кричала им Хафáй.

А потом пришла большая волна.

Хафáй по опыту знала, что вторая волна намного больше первой, поэтому, как только первая волна схлынула обратно в море, Хафáй сказала им, чтобы быстрее выбежали на шоссе. А-хань взял камеру, взвалил Лили на спину, и, не оборачиваясь, пошел в сторону берега. Хафáй шла сзади. Оставшаяся позади волна снова незаметно поднялась.

На этот раз от одного звука волны люди впадали в ступор.

Стоя на подмытой водой больше чем на половину дорожной насыпи, Хафáй обернулась и увидела, как рухнула одна из стен «Седьмого Сисúда»… Стена рухнула, будто подчиняясь воле отступавшей волны.

– Ой, инá, инá, – пробормотала Хафáй, обращаясь к морю.

В тот год, когда произошло наводнение, инá с Хафáй вернулись обратно на восток Тайваня. Но они так и не поехали в родное селение, инá решила остаться в городе. Инá устроилась на работу в массажный салон, сняла небольшую квартиру. Каждое утро инá готовила Хафáй завтрак и ждала, пока та проснется.

Иногда Хафáй думала о том, вольны ли мы выбирать нашу жизнь, как считают многие? После того, как инá ушла из жизни, разве могла Хафáй выбрать другой путь, а не идти по ее стопам, работая в массажном салоне? Если бы Хафáй не работала эти несколько лет, как еще смогла бы она так быстро накопить деньги, чтобы построить «Седьмой Сисúд»? Наша жизнь иногда своего рода обмен: мы меняем то, что у нас есть, на то, что у нас будет в будущем, но чего нет в настоящем. Бывает, меняем одно на другое, а потом к нам снова возвращается то, что мы променяли однажды. Вот как размышляла Хафáй.

Когда Хафáй в ту ночь своими глазами наблюдала, как разрушился «Седьмой Сисúд», она не пролила ни слезинки. Пожалуй, она предчувствовала, что этот дом когда-нибудь придется вернуть обратно. В конце концов, не так уж и плохо возвратить его морю.

В тот день Дахý помог Хафáй подобрать кое-какие вещи, оставшиеся от «Седьмого Сисúда», затем поехал в университет, чтобы зарядить машину Алисы, вернулся и припарковал ее. После этого он подошел к Хафáй, сел рядом, вручил ей ланч-бокс. Взгляд Хафáй ни на секунду не покидал того места, где раньше стоял дом. Дахý спросил:

– У тебя есть где жить?

Хафáй лишь покачала головой.

– Поживи пока у меня. Я переезжаю в Тайдун, в селение, где живут бунун. Люди там решили строить традиционные дома, вот и я тоже такой построил. Построил, но не жил. Я могу в том доме пожить, а вы с Умáв поживите у нас, в доме дяди Анý. Там кондиционер, более-менее комфортно. Если Алиса вернется, и ей негде будет жить, я тоже предложу ей у нас пожить, – на одном дыхании выпалил Дахý.

Хафáй мотнула головой и сказала:

– Я в гостинице могу пожить.

– Не усложняй с деньгами. Надо экономить, чтобы заново отстроиться. Кто знает, может, восстановишь «Седьмой Сисúд».