Человек с фасеточными глазами

Детлеф на всю жизнь запомнил тот 1997 год, когда Гонконг вернулся в состав Китая, особенно те последние дни перед католическим Рождеством. Когда он вернулся из инженерного бюро в гостиницу в Тайбэе, дождя не было, улицы города обволакивал голубой туман, сырой и холодный. Хотя христиан на этом восточном острове было достаточно мало, но казалось, что все были увлечены этим религиозным праздником, и повсюду стояли огромные рождественские елки.

Когда Детлеф, сидя с Сарой в берлинском кафе, в первый раз рассказал эту историю, он полушутя, полусерьезно спросил ее:

– Мы оба с ним решили, что это были звуки шагов. Но откуда в том туннеле могли взяться звуки шагов?

– Кто его знает. – Решив, что ее ответ был слишком небрежным, Сара добавила: – Знаешь, я вот двадцать лет занимаюсь океанологией, и заметила одну вещь. В каждом месте звук или голос моря бывает особенный, абсолютно разный. Внимательно прислушиваясь, еще можно определить, ветер это или шум прибоя, или звук рыбы, подпрыгивающей и бьющей по поверхности воды. С горами такая же история, не так ли? Точно так же, как есть голоса моря, о которых мы еще не знаем, вероятно, есть много голосов гор, которые мы не слышали. Вот например, если какое-нибудь дерево исчезнет, тогда звуков, которые издает это дерево на ветру, мы больше никогда не услышим. С этой точки зрения, возможно, из пещеры донесся какой-то голос горы, о котором мы еще ничего не знаем.

Детлеф не просто понял ее, ему даже показалось, что эта девушка прочитала его мысли. На самом деле, Детлеф обладал особо острым слухом, и потому геологоразведка и бурение его так увлекали. Но он продолжал упорствовать: – И все-таки, ты слишком персонифицируешь…

– Персонифицирую? А что, нельзя персонифицировать? – улыбнулась Сара, и от этой улыбки у Детлефа забилось сердце.

– Ты больше похожа не на ученого, а на поэта.

– Я поэт и ученый, – парировала Сара. – Хотя, если подумать, мне больше нравится быть поэтом.

Детлеф смотрел на маленькое ушко Сары и думал, что оно похоже на застенчивого маленького зверька, прячущегося за огненно-рыжими волосами.

Машина проезжала по последнему участку туннеля. Рядом с цветными мозаиками на стенах километраж сократился до единиц, вдалеке уже было видно, как свет бьет в туннель снаружи. Обращаясь к Ли Жун-сяну, Детлеф сказал:

– Все-таки проложили туннель, просто невероятно – сквозь такую гору!

– Конечно. – В голосе Ли Жун-сяна не угадывалось ни гордости, ни каких-либо других эмоций. – Помнишь, когда я встретил тебя в аэропорту в первый раз, потом в машине тебе рассказывал, что недавно женился? А теперь моя старшая дочь уже замуж вышла, дети пошли!

– Только туннель этот пятнадцать лет прокладывали. Положа руку на сердце, как ты думаешь, эти пятнадцать лет стоили того, чтобы сэкономить час на дорогу?

– Стоили? Я не знаю, никогда об этом не думал, это же моя работа. Моя работа не в том, чтобы раздумывать, стоило это того или не стоило.

– А сердце горы опустело, – заметила Сара.

– Что-что?

– Нет, ничего. Просто я подумала об этой прекрасной горе, у которой теперь пустое сердце, – сказала Сара. Лампы в туннеле работали в ситуационном режиме. В последние годы появились новые технологии, и в прошлом году в туннеле поменяли освещение. Выглядело это так, как будто на стенах туннеля были световые люки, и свет падал сквозь них прямо с неба. На искусственное освещение было совсем не похоже. В тот самый момент, когда автомобиль выехал из туннеля, искусственный свет уступил место естественному. На въезде в туннель погода была неплохая, и никто не ожидал, что с другой его стороны будут мрачноватые облака.

– Вот мой брат думает, – еле слышно произнес Ли Жун-сян, – что оно того точно не стоило. – Детлеф знал, что его старший брат Ли Жун-цзинь погиб в расцвете лет. Но вот о чем Ли Жун-сян ему не рассказывал, так это о взрыве, из-за которого двое друзей брата были погребены под обвалом. По счастливой случайности он сам не пострадал, но после того дня он лишился воли к жизни, стал совсем как ходячий механизм, созданный для работы. После того, как туннель был проложен, в один из дней соседи обнаружили его мертвым – суицид, отравился бытовым газом. Каждая щель в комнате была идеально заделана, прямо как в пещере.

– Вообще-то после открытия туннеля я по нему сегодня второй раз проехал. – Ли Жун-сян взглянул в зеркало заднего вида и как будто увидел в нем лицо своего старшего брата. Совершенно ровно, без эмоций он произнес:

– Сейчас море увидите.

Глава 22 Надвигается буря

Ателей выпил напиток, который дала ему Алиса, и сказал:

– Эта вода на вкус как жженая земля.

Алиса не поняла, что он сказал. Она думала, что он спрашивает про название напитка, поэтому она ответила:

– Это называется coffee, кофе. Хафáй научила меня, как готовить салама по ее оригинальному рецепту.