ЧЕЛОВЕК С ГОРЯЩИМ СЕРДЦЕМ

В конце марта Федора отправили в Александровский централ, на север от Иркутска. Семидесятипятиверстный путь одолели в кандалах за два морозных дня. Шли, подталкиваемые прикладами. В полдень — короткая остановка. Стоя погрызли мерзлых калачей — и опять в путь. По сорок верст за восемь часов! Большинство обморозилось, простудилось, но Федор отделался кашлем.

Централ сооружен по-сибирски. Деревянные бараки обнесены бревенчатыми палями, по углам высокого частокола башенки.

В бараках было тесно, и новички полезли под нары. Политические сразу же организовались в коммуны. Так дешевле питаться и лечить цинготных. Начали даже выпускать рукописные журналы.

В мае Сергееву вручили посылку — одежда, белье, сапоги.

Дорогая Фрося! Что вы ленитесь писать?.. Со дня отъезда из Харькова не получил ни одного письма... К тому же у нас Сергеевых — три. Те двое почти каждую почту получают письма.

И когда кричат: «Сергеев, письмо!» — я каждый раз срываюсь с места... Новости и новинки в мире науки и философии получают здесь редко, хотя нужда очень велика... Я Вас просил достать «Философские предпосылки точного естествознания» Эриха Бехера, затем К. Снайдера «Картина мира с точки зрения современного естествознания» и «Машина мира»; наконец. Вобеля что-то по физике-химии, названия не помню. Еще надо бы Рамзея «Essayе biografikal and chemical», английское издание 1908 года. Если его нет еще на русском языке, можно на английском. И вообще читаете же вы что-нибудь? Что прочли, шлите нам...

Федор задумался, Фрося должна знать, что он не собирается здесь только повышать образование. Но как обойти цензуру?

...О своих местных делах распространяться не нахожу удобным. Мои хорошие настроения обычно связаны с мотивами, о которых упоминать не всегда удобно... У нас почти вся публика страстно стремится зажить прежней жизнью. Но почти все останавливается перед отсутствием средств. Меня же их отсутствие не остановит: я привычный бродяга и лишения не испугают... У меня роится масса планов в голове, и мне кажется, что с подходящим товарищем я сумею извернуться... Пришлите компас — в глуши без компаса не обойтись. Привет Мите, Авдотье Яковлевне и всем моим харьковским друзьям. Если Вы так же бодро и с такой же уверенностью, как мы, глядите вперед, то мы одинаково себя чувствовали 13 дней тому назад.

Пока всего наилучшего. Пишите. Целую вас. Федя.

Федор усмехнулся. Должна же Фрося догадаться, что было тринадцать дней тому назад? Псрвомай! Славно его отпраздновали здесь.

В июне Федора с огромной партией ссыльных отправили в дальний путь. Два дня добирались они до села Жердовки и вышли на Ленский тракт. Вокруг удивительно суровая и красивая природа. Ночевки в тайге, костры, звезды на черном куполе неба. А вот и могучая Лена. Поселенцы почувствовали свободу. Конечно, относительную. Как хорошо тут после грязных и затхлых камер!

За спиной уже верст триста пути. Все дальше и дальше от цивилизации везли их на дикий, необжитый Север.

В селе Качуги партию посадили на паузки — три небольшие беспалубные плоскодонки. На суденышках — бараки с нарами в два этажа, днище на корме засыпано землей для того, чтобы ссыльные могли разводить костры и варить пищу.

Светлые воды Лены неслись в Ледовитый океан, а с ними и утлые паузки. Перед глазами разворачивалась величественная картина.