Человек, с которым я сплю

Но что ей оставалось делать? Аурика пробовала устроиться секретарем, машинисткой, библиотекарем, даже судомойкой в ресторан — и ничего не вышло. В ресторане вообще решили, что барышня шутит или с жиру бесится: благородные леди не надраивают миски в едальнях. Деньги утекали, как вода, хотя Аурика не тратила их на ерунду: сняла комнатку на чердаке, а питалась только завтраками.

И она никогда не купила бы себе шубу. Никогда. И умерла бы от чахотки к новому году.

Всхлипнув, Аурика подумала, что надо брать себя в руки и приступать к работе, не оглядываясь назад. Крыша над головой, уют, еда… и в конце концов, бывший министр Тобби — это всего один мужчина. Аурика прекрасно понимала, как и чем зарабатывают на жизнь проститутки, и не хотела такой участи.

Кстати, фривольный роман о жизни дам из веселого дома она однажды нашла в отцовской библиотеке, спрятанным за темно-синими корешками энциклопедий — и получила за это первую в жизни порку. Барышням не положено читать таких книг, мама даже в обморок упала, когда увидела, что именно лежит на прикроватном столике ее дочери. Эту книгу ей тоже припомнили: порок всегда тянется к пороку…

Аурика вздохнула и поднялась со скамьи. Что сидеть, когда решение уже принято? При мысли о том, что она, девушка из приличной семьи, которая еще и не целовалась-то ни с кем, сегодня ляжет в одну постель с мужчиной, Аурика начинала чувствовать внутреннюю дрожь и липкую тошноту. Но, может быть, все окажется не так страшно, как она представляет?

В доме продолжалась прежняя суета: теперь из библиотеки выносили коробки с книгами. Бывший министр сидел на диване в гостиной и просматривал стопку бумаг, одни листки откладывая в сторону, а другие бросая в камин. Увидев Аурику, Тобби улыбнулся и, смерив ее оценивающим взглядом, сказал:

— Отличный выбор. Я, честно говоря, думал, что вы сбежите.

Аурика сняла шубку, которую тотчас же подхватил один из молодых людей в сером, опустилась в ближайшее кресло и призналась:

— Мне это и в голову не пришло.

— Замечательно, — Тобби разорвал еще один лист, отправил клочки в огонь. — Аурика, вы простите меня, я даже не спросил, хотите ли вы есть.

Аурика усмехнулась. Сегодня она позавтракала овсяной кашей на воде, и было это, когда еще не развиднелось, а теперь наступал вечер.

— Хочу, — призналась она и отважилась задать вопрос, тень которого мучила ее с того момента, как она вошла в этот дом: — А что случилось с девушкой, которая была на моем месте?

— Я женился и дал ей отставку, — произнес Тобби. Очередной лист полетел в камин. — Но мой брак признан недействительным два месяца назад, и я за это время по-настоящему извелся.

Он со вздохом поднялся, опустил стопку бумаг в коробку, которую сразу же сцапал помощник, и указал на одну из дверей.

— Идемте, Аурика. У вас будет поздний обед, а у меня ранний ужин.

Когда служанка поставила перед Аурикой тарелку ароматного супа с курицей, то на мгновение девушке почудилось, будто она вернулась домой и садится за стол с родителями. Тонкий запах, поднимавшийся от прозрачного золотистого бульона, был просто умопомрачительным, и Аурика, изголодавшаяся за эти дни, сама не поняла, как тарелка опустела. Это было очень невоспитанно, леди не должна жрать, как крестьянин, который только что вернулся с поля, но Аурика ничего не могла с собой поделать.

На второе принесли гигантскую свиную отбивную в компании ломтиков жареной картошки, мелких соленых огурчиков и квашеной капусты. Аурика, утолившая первый голод, теперь ела так, как и полагается леди, сопровождая еду беседой — тем более, вопросы так и прыгали с языка.

— А разве можно признать брак недействительным? — спросила она. Почему-то у Аурики было такое чувство, что Тобби что-то недоговаривает. Бывший министр кивнул и спокойно ответил:

— При желании можно подобрать варианты.

— А вы… вы любили ее? Вашу супругу?

Тобби грустно улыбнулся, и Аурика поняла, что коснулась того, до чего не имела права дотрагиваться.

— Да, — кивнул он, нарезая свою порцию стейка на идеально ровные полоски. — Я и сейчас ее люблю. Но нельзя посадить птицу в клетку и отнести в подвал. Птица тогда умрет, а я не хочу, чтоб она умирала.

На мгновение Аурике стало жаль его чуть ли не до слез. Она видела, что Тобби говорит искренне, и понимала, что искренность именно этого человека очень дорогого стоит.

— Простите, — промолвила она. — Я не должна была спрашивать об этом.

Во взгляде Тобби мелькнули хитрые золотые огоньки.

— Вы очень хорошо воспитаны, Аурика, — заметил он. — Хотя ваше любопытство перевешивает воспитание, и это тоже хорошо. Мне это нравится.

— Вежливость — главное оружие леди, — Аурика опустила глаза, чувствуя какой-то подвох. Ее будто бы осторожно и уверенно вели в какую-то ловушку.

Тобби вновь улыбнулся и поднялся из-за стола, оставив недоеденный стейк.

— Приятного аппетита, — произнес он. — Моя комната на втором этаже.

Несмотря на то, что в доме было прекрасно натоплено, Аурика чувствовала озноб.