Человек с крестом

Да, ему было действительно совершенно все равно, где служить, лишь бы жилось хорошо. А-креститься с правого плеча на левое или с левого на правое ^:— какая в том разница?

Где-то сейчас тот ватиканец? В Африке, в Индии, в Южной Америке?

Впрочем, пусть себе катает по городам и весям, а у него, Проханова, свои заботы.

…Дошла наконец очередь и до решения вопроса о втором священнике. На все просьбы прислать помощника сверху отвечали: «Оных пока не имеется».

Тогда Проханов решил действовать самостоятельно.

Ему повстречался однажды на станции любопытный старичок — Никита Андреевич Афонин. Он недавно вышел на пенсию и жаловался: сил у него полно, и очень ему тоскливо без дела. Из дальнейшей беседы выяснилась любопытная деталь: любил Никита Андреевич в молодости петь в церковном хоре.

За эту деталь его биографии Проханов и ухватился. Он взял слово с Никиты Андреевича, что тот в ближайшее время побывает у него.

Афонин не замедлил с визитом. Проханов по-царски встретил гостя. Они пили, ели, говорили, и чем больше, тем откровенней.

Проханов, почти никогда не хмелевший настолько, чтобы не отдавать себе отчета в своих поступках, заметил, что гость с жадным любопытством рассматривает обстановку в доме, откровенно ею восхищается и, кажется, завидует ему.

А потом Никита Андреевич не выдержал. Вопрос последовал именно тот, какого и ожидал Проханов: неужто все это богатство он нажил на поповской службе?

Проханов не обиделся.

У гостя разгорелись глаза. А хозяин подливал масла в огонь, перечисляя источники доходов: за крестины — сто рублей, за похороны — сто, за исповедь — столько-то и за причастие — столько-то. Пять тысяч в месяц — это самый бедный и скудный его заработок. Он, конечно, не считает и подношений — яички, сало, куры…

А потом гость и хозяин пели псалмы. Гость вспоминал слова, а хозяин подсказывал. Пели с упоением, оба прослезились от воспоминаний о доброй юности, давным-давно минувшей. Выпили по новой чарке и снова стали петь, а когда подошло время службы, вместе отправились в церковь.

Проханов служил и краем глаза наблюдал за Никитой Андреевичем, а вечером не захотел отпустить его домой. Гость остался ночевать. На следующее утро Афонин пел в церковном хоре.

Так и началась их дружба. С той поры они часто встречались, еще чаще выпивали, а захмелев, откровенничали. Никита Андреевич аккуратно посещал хор, за что Проханов с той же аккуратностью выдавал ему довольно значительные вознаграждения из церковной кассы.

Однажды Проханов будто бы ненароком заметил:

— А вы, почтеннейший Никита Андреевич, вполне достойны занять место со мною рядом.

— Это в каком же смысле, позвольте полюбопытствовать? — спросил Афонин с недоумением.

— Можете стать священником, дорогой мой друг.

У Никиты Андреевича округлились глаза от удивления. Как же это его, необученного, поставят попом?

— А я вас подготовлю. Всему научу, а когда науки пройдете — похлопочу за вас в епархии. Было бы желание — господь бог вразумит.

Желание у Никиты Андреевича нашлось.

С того дня началось обучение искусству священно-служителя. Этим искусством Никита Андреевич овладел очень быстро — с детства неплохо помнил службу, да и взрослым церковь не забывал. Настоятель открыто разрешил ему себе прислуживать, чтобы приучить прихожан к новому для них человеку.

Наконец настала пора, когда Проханов смог отвезти Афонина в епархию.

Архиерей обласкал обоих, пригласил их в гости и угостил отменно.

Вскоре Афонин возвратился в Петровск в звании священника.

Теперь они стали служить вдвоем. Проханов не обманывал своего друга, когда говорил о богатых доходах. Сначала они, правда, не были многотысячными, потому что доходы пришлось делить на двоих, но волка, как известно, кормят ноги.

Проханов рассказал Афонину, как легко и просто увеличить свои доходы. К священникам часто обращаются с просьбой за «святой водой». А ведь ее можно выгодно сбывать: в колодцах запасы неисчерпаемы, а освятить ее — пара пустяков, потом хоть цистернами отгружай.

У Проханова был уже немалый опыт на этот счет. Он показал бутылочки с надписями: «Раба божья Пелагея», «Раба божья Авдотья», «Раба божья Марфа»… Таких «рабынь» оказались десятки. Они лечились у Проханова и, само собой разумеется, не без определенной благодарности.

Афонин осваивал новую науку успешно. За год службы в Петровске он обогнал в получении прибылей даже своего дорогого друга. Проханов добродушно улыбался и покровительственно похлопывал его по плечу.

— Знаете, батюшка мой, пословицу русскую: «Плох тот учитель, которого не обгонит ученик». Выходит, я не такой уж плохой учитель?

Вместе посмеялись шутке, но разошлись с некоторым нехорошим осадком в душе.

И все было бы хорошо, но ученик переусердствовал; он просто-напросто стал подставлять ножку своему наставнику, а порой и оттирать настоятеля от церковных доходов.

Произошло бурное объяснение, которое закончилось ссорой.

Случай этот стал тем снежным комочком, который катился и на глазах вырастал в глыбу. Ссора не забылась. Брань повторялась все чаще.