Человек с крестом

Владелец перстня остается на месте: ему неудобно, он в чужой стране, пусть его правильно поймут.

Ювелир живет неподалеку. Они встречаются с ним совершенно «случайно» на лестнице. Ювелир спешит на работу после обеденного перерыва. Его ждет такси, они, наверное, заметили у подъезда.

— Давид Самуилыч! Товарищ Маркензон, прошу вас, оцените, — молодая женщина смущенно протягивает перстень. — Вещь случайная, кто его знает…

«Ювелир», и он же по совместительству Стива, смотрит сквозь очки, поднимает их на лоб и даже вскрикивает изумленно, но, спохватившись, сухо говорит:

— Могу купить, если хотите продать…

— Понимаете, надо не совсем удобно. Скажите, скользко… Во что оцениваете?

«Ювелир» мнется. Он бы дал восемь тысяч.

— Восемь тысяч! — женщина, кажется, ушам своим не верит. — Вы можете подождать?

Нет, Давид Самуилович ждать, к сожалению, не имеет времени. Но молодая женщина умоляет: «Пожалуйста!»

Ладно, он подождет, но десять минут, не больше…

Молодая женщина и киевлянин почти бегут. «Иностранец» изображает крайнее волнение. Его спрашивают: согласен ли он уступить за восемь тысяч?

— О, конечно! — руки «иностранца» Иванина чайкой взлетают: за кого они его принимают? Больше того, он берет пять тысяч, а три тысячи им «за услуги». Нет, нет, иначе он не согласен.

«Иностранец» снова остается на углу. Когда его добрые помощники поворачиваются, чтобы уйти, «чужестранец» смущенно говорит: пусть ему дадут что-нибудь взамен, все-таки ценная вещь…

Молодая женщина вспыхивает от смущения. О, пожалуйста! Дама отдает золотые часы, сумочку, а киевлянин хмуро сует бумажник.

— Здесь ровно три тысячи!

Его «доброжелатели» бегут к ювелиру. У мужчины сосет под ложечкой: ох, как бы не влипнуть!

Те же мысли и у дамы. Она останавливается. Все-таки нельзя так легкомысленно доверяться. Она подает киевлянину перстень и говорит, что вернется к «иностранцу»: все-таки береженого бог бережет.

Мужчина вздыхает с облегчением. Хорошо. Пусть она возвратится, а он мигом.

Он вбегает в подъезд, мчится наверх, перескакивая, через две ступени, но «ювелира» нет.

Что такое? Неужели прошло больше десяти минут? Ну, конечно. Ровно двенадцать. Досадно.

Он возвращается назад, но «иностранец» и молодая женщина исчезли; их и след простыл.

Долго еще соображает киевлянин, что произошло, пока до него не доходит: провели, обманули, подло сыграли на его добродушии и доверчивости.

И все-таки правда торжествует. Киевлянин развил бурную деятельность. Одесская милиция задержала молодую даму, а через нее добрались и до «иностранца» Иванина с «ювелиром» Стивой.

Два года за такую комбинацию — сущие пустяки. Но они показались Николаю Иванину очень долгими. Было над чем поразмыслить за это время. Теперь уж истинным благом ему казалась работа тракториста. Он часто вспоминал родные места, милую Софиевку, чудесный Буг. А потом память воскрешала картину ночного поля, ровный гул мотора, черное небо" с острыми, как иглы, веселыми звездами, наваристый кулеш, печеную картошку, ночевки в стогу сена под тем же небом и Галю, Галочку, Галчонка с горячими, влажными губами…

Да, Николай искренне каялся. Он твердо решил: на «формазонах» — крест, но и к Галочке путь отрезан.

Решил идти в институт. Аттестат у него «мировой», всего три четверки. Остальные — пять, пять, пять. Не шутка! Конечно, биография «не того», но неужели его не поймут?

Однако на экзаменах он не набрал проходного балла. Даже кандидатом его не приняли.

Отчаяние Иванина было столь бурным, что он решил покончить с этим миром, в котором его не поняли. Но не так-то легко лишить себя жизни. Он прыгнул с обрыва в море, забыв, что умеет плавать. Глотать горько-соленую противную воду ему не понравилось, и он сильными взмахами рук направил свое непокорное тело к берегу.

Жизнь on себе спас, но рана в душе кровоточила. К Галочке поехать не хватило смелости, а трусость привела его в такое место, куда он не думал, не гадал, а все-таки попал.

Денег после заключения было немного, они довольно скоро кончились. Работу найти Николай не мог: с бывшим мошенником никто всерьез даже разговаривать не хотел. Николай несколько дней-все туже и туже затягивал живот. К чести его будь сказано, он не украл ни крошки, хотя искушение было велико.

В эти дни и произошла у Николая встреча, которая имела удивительные последствия. Он случайно познакомился — со священником, которому неожиданно поведал все.

Священник пригрел, приютил его, а потом дал возможность самостоятельно зарабатывать кусок хлеба. Николай сначала «чернорабочил», а потом ему доверили машину.

Около двух лет он возил «святого отца», жил припеваючи и уже успел забыть Галочку-Галчонка, черное небо, осыпанное блестками звезд, мирный рокот тракторного мотора и запах сена на лугу.

А потом Николай обзавелся женой. Попал он в удивительно набожную семью. Ему стали нашептывать: хорошо бы пойти по духовной линии. Сытная, спокойная жизнь, ни тебе волнений, ни тревог, живи — кум королю, сват министру и сыром в масле катайся. Только молодой супруг отказывался.