Человек с неба

В тот день на гражданскую казнь и открытое заседание суда вызвали девять заключенных из мужских и женских тюрем Наньяна. Среди них был и я. Нас возили по городу, передавая о наших преступлениях по репродуктору. Я радовался, что меня подвергнут гражданской казни перед народом ради Иисуса! Сердце мое просто ликовало от радости.

На суде я не мог молчать. Я только что видел брата Хуаня, произведенного в славу, так что вечность была для моей души важнее всего сущего. Я громко пел. Полицейский капитан пригрозил мне шейкером. "Заткнись, Юн! И не смей петь, а не то я спущу с тебя шкуру живьем!"

Все осужденные были прикованы друг к другу и, подобно скотине, согнаны в кузов открытого грузовика. Когда грузовик кружил по улицам, вдруг пошел ливень, промочивший нас до нитки. Для моей души это стало благословением с Неба. Я громко воскликнул: "Господи! Я жаждал потоков Твоей благодати! Обильно излей благодать Свою на раба Твоего!"

Я начал громко петь. Люди из-под зонтов смотрели на нас в полном изумлении. Так как все девятеро осужденных на гражданскую казнь были местными, многие из них опустили головы, не желая позориться перед родными и близкими.

Одна молодая женщина, ей было не больше двадцати лет, стояла в кузове рядом со мной. Звали ее Сяо-вэй. В тюрьме она оказалась потому, что в драке с соседями повредила их одежду. Используя знакомства среди должностных лиц, эти соседи заставили упрятать Сяо-вэй и ее мать в тюрьму по сфабрикованным заявлениям. Сяо-вэй была христианкой, но оступилась в хождении перед Богом.

Когда я пел Богу, Сяо-вэй рыдала. Она спросила меня: "Чему во время гражданской казни можно радоваться?"

Я сказал ей: "Как же не радоваться! В этот день меня сочли достойным пострадать за Иисуса!"

Сяо-вэй покраснела. Я же продолжал громко петь:

Когда из-за лжи и побоев
Разрушится храм мой телесный,
То ненависть миру внушавший,
Оставленный даже друзьями,
Тебе, милый Отче Небесный,
Пролив свою кровь, послужу я,
И жизни венец обрету, и войду
В Царство благости Божьей!

Сяо-вэй плакала и без конца доставала платок из кармана. Я сказал ей: "Сяо-вэй, не огорчай Духа Святого. Возвращение блудного сына дороже золота. Обратись к Небесному Отцу! Он ждет тебя!"

В раскаянии, громко рыдая, она воскликнула: "Господи! Помилуй меня, грешницу! Пожалуйста, прости мне мои грехи". Я помолился о ней и возблагодарил Бога за Его милосердие. Когда Сяо-вэй обрела сердечный мир и радость, то встала на цыпочки и отерла мне слезы своим платком.

Грузовик двигался в сторону моего родного села. Сяо-вэй, обратившись ко мне, сказала: "Я слышала, что есть такой верный служитель именем Юн. Он жил в этом селе. Ты не знаешь, что с ним произошло?"

Улыбнувшись, я спросил у нее: "Ты хотела бы встретиться я этим человеком?

Она ответила: "Я слышала свидетельство о нем от других из нашей церкви. Но как же я встречусь с ним?"

Тогда я сказал ей: "Человек, говорящий с тобой теперь, и есть этот Юн".

Сяо-вэй снова расплакалась и возблагодарила Бога, Который устроил ей эту встречу. Она крепко держалась за меня, пока грузовик двигался по улицам.

Все в кузове промокли до нитки. Даже полицейским с автоматами под плащом было зябко от холодного ветра и дождя. Из-за этих неудобств они не обращали на нас внимания. Никто из народа не вышел на открытое судебное заседание. Суд отменили. Для властей этот день был провалом.

В полицейском участке нас освободили от кандалов и веревок. Полицейские устроили себе обед, а нам разрешили съесть объедки.

Сяо-вэй, как женщине, полицейские дали манту. Подойдя ко мне, она прошептала: "Брат Юн, я принесла тебе манту. Пожалуйста, прими его".

Мне не хотелось брать его, ведь было видно, как ей хочется есть. Мой отказ расстроил ее и она расплакалась. И тут Господь освежил в моей памяти следующие слова: "Ибо Он Сам сказал: "блаженнее давать, нежели принимать" (Деяния 20: 35).

Поэтому я принял дар ее любви с благодарным сердцем. Я преломил хлеб и отдал большую часть Сяо-вэй.

Мы съели его вместе, поблагодарив Бога за щедрое общение, которым наслаждались в тот день.

Надежда на будущее

Свидание с родными в конце моего длительного поста было первым за все заключение.

И прошло еще много времени, прежде чем я увиделся с некоторыми из них снова. При встрече мне рассказали, как быстро распространялось и укреплялось Царство Божие и какой урожай пожинали по всему Китаю. Кобовцы прислуживались к нашему разговору, но так и не поняли о чем говорили Делинь и друзья. Меня же это свидание ободрило и укрепило. Комитет общественной безопасности все еще выискивал улики против меня. Сотрудники КОБ рыскали по городам и уездам, чтобы набрать компрометирующий материал и состряпать на меня новое дело.