Человек с поезда

Телеграфное сообщение, отправленное утром со станции Барбер-Джанкшен в офис губернатора штата, начиналось со слов: «Неизвестный мужчина проник в дом…» Это было предположение, но вполне резонное. Тем не менее впоследствии коронер сделает вывод, что «члены семьи Лайерли были убиты топорами, которыми действовали Низ Гиллеспи, его сын Джон, Джек Диллингэм с женой, а также Джордж Эрвин и Генри Ли».

К делу могли пристегнуть еще и Букера Т. Вашингтона, но забыли. На следующий день после убийства, согласно «Солсбери пост», был «тщательно допрошен» одиннадцатилетний Генри Мэйхью. Он заявил, что слышал, как Низ признался в совершении убийства. Более того – если верить Генри, Низ не только сказал, что убивал сам, но и назвал других участников преступления – Джека Диллингэма и остальных четверых, которым были предъявлены обвинения. Как утверждает в книге «Игра под названием Солсбери» ее автор Сьюзан Барринджер Уэллс, эта история просто не может быть правдой. По ее словам, если бы шесть человек принялись размахивать топорами в такой маленькой спальне, они бы наверняка перебили друг друга.

В течение нескольких недель Генри Мэйхью неоднократно менял свои путаные и неправдоподобные показания, которые к тому же противоречили показаниям всех опрошенных взрослых. Но… дело ведь происходило в 1906 году. Было совершено страшное преступление, и местное население сразу же утвердилось во мнении, что это дело рук чернокожих. А журналисты некоторых газет чуть ли напрямую заявляли, что Генри Мэйхью говорит правду, поскольку в его жилах течет кровь белого человека.

Власти стали принимать меры, чтобы не допустить линчевания подсудимых разгневанной толпой. Между тем отдельные газеты практически сразу же, в первые 24 часа после преступления, стали называть обвиняемых-издольщиков убийцами – а не предполагаемыми убийцами или подозреваемыми. Арестованных перевезли в тюрьму города Шарлотт. Тем не менее у ворот тюрьмы округа Роуэн все равно собралась толпа. Представители желающих линчевать подсудимых обыскали тюрьму. Затем помещения осмотрела еще одна делегация, потом еще одна. В конце концов собравшимся пришлось смириться с тем, что пролить кровь не удастся, и толпа разошлась.

Заседание Большого жюри было назначено на начало августа. Местные власти заверили власти штата, что обстановка в округе Роуэн нормализовалась и подсудимых при необходимости удастся защитить. В результате 6 августа обвиняемых вернули в Солсбери. День выдался невыносимо жаркий. В зале суда было очень душно, и, кроме того, чувствовалось сильное эмоциональное напряжение собравшихся. В 15.40 присяжные вынесли вердикт о виновности всех шестерых подсудимых. Судебное заседание было назначено на следующий день.

У обвиняемых имелся адвокат. Если верить книге «Игра под названием Солсбери», это был очень хороший специалист. Он выступил с часовой речью, в которой (а) он потребовал, чтобы слушания перенесли в другое место, поскольку справедливое рассмотрение дела в Солсбери невозможно, и (б) заявил, что ему, адвокату обвиняемых, было отказано в возможности побеседовать с потенциальными свидетелями защиты. Буквально в течение нескольких секунд просьба о переносе процесса была отвергнута – его всего лишь отложили до следующего утра.

Адвокат потребовал, чтобы судья отдал специальное распоряжение об отборе присяжных для процесса из 200 кандидатов. Судья в ответ заявил, что в этом нет необходимости. Однако в конце концов он все же удовлетворил требование защитника и приказал шерифу к 10 часам утра следующего дня привести в здание суда 200 потенциальных присяжных заседателей. В связи с этим заседание решено было начать в 17:30.

Мисс Уэллс в своей книге задается вопросом, действительно ли организаторы процесса пытались не допустить суда Линча – или же их следует считать соучастниками произошедшей в тот вечер трагедии. Лично я не сомневаюсь в искренности их намерений, но у меня вызывает серьезные вопросы их компетентность. Под организаторами процесса я подразумеваю шерифа, персонал тюрьмы, судью, мэра и других представителей местной власти.

В 1880-х годах суды Линча устраивались довольно часто и в сознании многих американцев ассоциировались с торжеством справедливости. К 1906 году многие уже смотрели на эту практику неодобрительно, и количество случаев линчевания резко сократилось. Мой личный опыт говорит о том, что люди весьма склонны к самообольщению. Полагаю, что организаторы процесса просто переоценили свою способность контролировать ситуацию. Им хотелось верить, что жители Солсбери – люди прогрессивные и сознательные, а не темная, отсталая деревенщина, способная на любую глупость. Более того, я не сомневаюсь, что три четверти населения городка вполне соответствовали мнению о них властей. Однако следовало беспокоиться по поводу остальных 25 процентов – именно они представляли опасность.