Человек с собакой

Пробуждение Алекса было не из тех, которые принято называть приятными. Болело все, что только можно, каждая кость, каждое мышечное волокно и каждый нерв. В голове набатом гремели отголоски мыслей, а перед глазами мелькали обрывки видений.

Мысли, которые наконец-то начали формироваться в голове в нечто связное, казалось ходят совсем другими маршрутами. Не теми проторенными тропинками, когда мысль осознаешь еще даже не успев ее подумать, а непролазными буреломами, когда каждую мысль приходится буквально выдавливать из мозга, ставшего тугим, словно резина.

У Алекса ушло не меньше нескольких минут только на то, чтобы осознать себя, и донести эту мысль, до каждого закоулка собственного сознания. Казалось он чувствует каждое полушарие по отдельности, и мысли из одного, пробиваются в другое такими окольными путями, что кажется будто проще не думать вообще, чем пытаться подумать хоть о чем-то.

Неизвестно сколько прошло времени, прежде чем Алекс сумел описать самому себе свое состояние.

— Это словно печатать на клавиатуре, на которой стерты буквы — пробормотал он, удивляясь тому факту, что оказывается умеет говорить. — Нет, не так, это словно печатать на клавиатуре, на который не только стерты надписи на кнопках, но и кнопки перепутаны местами, и там где всю жизнь была буква «А», оказывается буква «Х».

Рядом поскуливал Рыжий. Алекс, удивившись тому, что помнит как зовут собаку, да еще умеет не только говорить, но и слышать, попытался псу как-то помочь. Самое большее, на что его хватило, это лишь легонько потрепать пса по холке.

Алекс перевел взгляд вниз, и обнаружил, что он полностью голый, одежда пропала, обувь тоже. Все, что было в карманах разумеется пропало вместе с карманами. Пес тем временем помаленьку оклемался. Встал на все четыре лапы, и теперь тряс головой, словно только что выбрался из воды. Алекс тоже поднялся на ноги, и повертел головой пытаясь определить в какую сторону идти.

— знаешь, что собака, я не уверен где у нас было бы больше шансов — в том жутком мире, когда у нас было оружие и экипировка, или здесь. До ближайшего города очень далеко, у меня нет даже одежды, не говоря уж про документы или деньги, еды нет, воды нет, спичек нет, а по ночам уже достаточно прохладно. Черт возьми… Как мы объясним, что случилось с поездом? Вряд ли кто-то поверит, что он переместился в другой мир.

Выбрав направление наугад, Алекс двинулся вдоль железной дороги, надеясь, что идет не в обратную сторону, откуда они приехали, там, насколько он помнил, километров двести вообще ничего нет… Рыжий недовольно рявкнул и покачиваясь побрел рядом с Алексом, который никак не мог замолчать, и продолжал болтать с псом, временами сам за собаку отвечая.

— Я вот о чем подумал Рыжун, мне кажется Стрелок нас обманул. Если бы можно было так просто переместиться домой, через этот кислый туман, то зачем бы люди строили поселения на стабах? И еще, Стрелок говорил, что при перезагрузках, кластеры прилетают из разных миров, в таком случае в какой мир попали мы? В тот откуда пришли? Или в тот откуда в улей попал очередной кластер в этот раз? Черт. Не сходится ничего.

— По-хорошему — продолжил Алекс — если мы с тобой Рыжун, переместились в свой мир, то нам следовало бы брести вдоль железной дороги, рано или поздно какой-нибудь поезд проехать мимо должен. Но с другой стороны, если Стрелок действительно нас обманул, и мы никуда не перенеслись, об этом надо узнать сразу, иначе так и будем шагать в полный рост и не таясь, пока не столкнемся нос к носу с очередным монстром.

Алекс остановился и задумался. Стрелок упоминал, что кластер в котором они очутились, очень длинный и узкий, с боков сжат какой-то чернотой, мертвыми кластерами. Как выглядят эти кластеры Алекс конечно же не знал, но решил, что если увидит, то узнает. Поэтому сначала они пойдут перпендикулярно рельсам — поперек кластера, и если через пару-тройку километров так и не увидят чего-то, что может подходить под описание «мертвый кластер» или «чернота», это будет означать, что они все же попали обратно в нормальный мир.

Продвигаться быстро не получалось, голова продолжала кружиться, Алекс спотыкался, пару раз упал. Пес тоже шел странной, пьяной походкой, и временами начинал похрюкивать, или похихикивать, как гиена, но не падал. Ему было проще — с четырех ног упасть сложнее чем с двух, да и падать ему было ниже, а вот Алекс, грохнувшись в последний раз, умудрился рассадить лоб, и теперь шел матерясь вполголоса и постоянно стирая кровь, которая на удивление обильно вытекала из новой ссадины на лбу.

— Не везет мне на голову — пожаловался собаке Алекс — ампутировать ее от греха…

Пес не ответил, хотя Алекс был уверен, что пару раз до этого, Рыжун точно что-то отвечал. Губы на собачьей морде конечно же не двигались, но какой-то голос, предположительно голос Рыжуна, Алекс точно слышал.