Человек с топором

Он ощутил основательный толчок, звездное небо перевернулось, могучая гравитация сплюснула все внутренности, а впереди теперь появилась стремительно растущая планета. Она надвинулась так стремительно, что Мрак не успел вспикнуть. Удар, во все стороны взметнулись камни, поднялось облако пыли.

Мрак поднялся на дрожащих ногах, прохрипел:

— Ты что же делаешь, паразит?… Ты ж вообще перестал тормозить!

— Ну и что? — донесся ответ.

Олег стоял на большом валуне, как эльф, едва касаясь подошвами, и по-ильимуромски смотрел из-под руки на далекие звезды.

— Как что? — заорал Мрак.

— Ты же мог убить! Я ж нежный!

— Уже нет, — ответил Олег безучастно.

— Я же вижу, что ты кое-что сумел… Теперь тебя можно с размаха. О стену.

Мрак замолк, потом сказал со злостью:

— Мог бы и смолчать. Я ж сюрприз готовил!

— Ты меня другим сюрпризом ошарашь, — предложил Олег.

Мрак умолк, с этим, другим сюрпризом пока шло туго. Ну не мог он жрать что попало, как жрет ученый мудрец, что не замечает в своей одухотворенности, что ему подсовывают: парную котлету или вонючие носки. Настоящий мужчина все же замечает, замечает. Еще как замечает.

Он выбрался из ямы, пыль все еще поднимается, а оседать при такой гравитации будет пару суток, а то и неделю. Олег смотрел неотрывно поверх головы Мрака. Мрак оглянулся и замер, а челюсть отвисла, как сказал бы раньше, по шестую пуговицу, если бы у него были пуговицы. По ту сторону зубчатого гребня скал довольно быстро разгорается странная зеленая, словно знамя ислама, заря. Цвет был сперва едва уловим, но быстро достиг изумрудной яркости и насыщенности, засверкало, словно весь мир оказался внутри гигантского драгоценного изумруда.

Исчезли все звезды, зеленый цвет перетек в синий, ярко-синий, будто это безоблачное небо где-нибудь над Сочи, затем появился ультрафиолет, лиловый цвет окрасил все скалы в странный призрачный цвет, а тени от них стали почему-то оранжевыми, извилистыми, превратились в реки растопленного золота. Солнце тоже из белого раскаленного кружка размером с копейку перетекло в зеленое, матовое, и в это время все там же из-за скал начала выдвигаться лысина чудовищно огромной планеты.

Только сейчас Мрак сообразил, что все эти перемены цвета из-за атмосферы Сатурна. Вот и он сам величаво восходит, весь в странных полосах, узеньких, как будто наклеенных на огромный шар. Отчетливо видно, что все вертятся с бешеной скоростью, каждая по себе, скорости не совпадают, а на краях даже завихрения, как будто песчинки трутся одна о другую… Только эти песчинки каждая размером с гору… нет, поправил он себя, каждая песчинка — с Гималаи, это же Сатурн, который в тысячи и тысячи раз крупнее Земли.

Наконец показался ужасающе близко край знаменитого кольца. Если присмотреться, можно различить даже отдельные глыбы. Про размеры этих глыб лучше и не думать, многие из них покрупнее Луны… наверное, покрупнее. Кольцо тоже из множества вложенных одно в другое колец, не меньше десятка…

Он смотрел и смотрел, как завороженный, а лысый череп все поднимался и поднимался над гребнем острых скал. Уже занял треть неба, весь в полосах, как одежда заключенного, только полосы не зебристые, а все-таки чуточку цветные: темно-коричневые, светло-серые, бурые, желтые, лиловые, это так странно распределяются аммиачные облака, да и вся атмосфера разделилась на четкие пояса.

Изредка вспыхивают искорки, похожие на солнечные зайчики. Если он правильно понял, это протуберанцы, подобные солнечным. Если Юпитер — все еще не сформировавшаяся звезда, которой не хватает самую малость, чтобы превратиться во второе Солнце, то и Сатурн к этому близок, но ему звездой не стать, рылом не вышел, хотя протуберанцы себе позволить может…

Как из другого мира прозвучал отвратительно трезвый и будничный голос:

— Еще не поел? Я для чего таскаю эту гору?

— Да ем-ем, — ответил Мрак зло.

— Сухой ты, Олег! А уж про зануду так и вообще молчу.

— Ты так молчишь?

— Так молчу. Потому что если скажу, у тебя глаза на лоб вылезут, как у рака.

— У рака глаза не на лбу, — ответил Олег равнодушно.

— Ты это… питайся, да прыгнем дальше. Или поспишь?

— А ты?

— И я посплю, — признался Олег.

— Что-то совсем забываю, что делаю.

Это был странный сон. Они лежали на камнях, температура минус двести двадцать, жиденькая атмосфера из инертных газов, над головами темное небо с немигающими звездами, но спали мертвецки, богатырски, как две колоды, можно тащить за ноги, можно их телами забивать сваи в промерзлый грунт. Настоящие мужчины от таких пустяков просыпаться не станут.

Правда, только казалось, что можно тащить — не услышат. Вблизи щелкнул, раскалываясь, переохлажденный камешек, Мрак мгновенно открыл глаза и провел ладонью справа от ложа, где пальцы должны привычно ухватить секиру. Секиры не оказалось, он лежал, как и тысячи лет назад, в голой местности, над головой звездное небо. Прохладно, но тело умеет согреваться само, просто чуть больше спалит для обогрева сала, только и всего.