Человек с топором

– Фигня, – заявил он зло. – У них словарный запас из трех миллионов слов. Чтобы научиться его использовать, надо не просто родиться здесь! Надо еще и прожить среди этого народа хотя бы миллиончик лет. Нет, Олег, если мы с Гозиялы, то у нас могут быть некоторые странности. Чего-то не знаем, что-то забыли, а что-то знаем да не может говорить из-за религиозных табу! А вдруг у нас там инквизиция и ведьм жгут?.. Словом, ты как хошь, а я пошел.

– Куда?

– У глубь, – ответил Мрак решительно. – Ты уже забыл, чего мы пришли, а я вот помню.

Олег поднялся, в глазах был стыд, но и сожаление.

– Эх, – сказал он невпопад. – Добраться бы до их Информария…

– Что это?

– Библиотека, архив, говоря по-нашему. Здесь, как в домашних компьютерах, только самое базовое, нужное для жизни в быту. Но где-то за все десять миллионов лет собраны всякие чудеса… Дело даже не только в их технологии. Они ж запускали свои зонды в глубь галактики, к краю Мира, многое выведали. Строение материи, пространства, времени – знают так, как нам не узнать и за тысячу лет. Словом, если тысячу лет тому мы еще грезили закопанными кладами, то теперь вот так будут сниться чужие библиотеки…

Ветер перестал трепать волосы, они вырвались в космос, Олег взял курс на одну из дальних звезд. Две ближайшие – без планетных систем, но дело не в беспланетности. Лучше поближе к Центру, чтобы не ахнули: откуда взялись эти… гозияльцы.

В Шаре, так его вслед за лабунянами называл Олег, полтора миллиона звезд. Все, понятно, не могут быть одинаковыми. Среди них масса того же класса, что и Солнце, но огромное количество подобных Солнцу, однако их спектр сдвинут в сторону зеленого, голубого, лилового или других цветов. Уже этого достаточно, чтобы через какую-нибудь пару сот лет, не говоря уж о тысячах или миллионах, первопоселенцы стали непохожими на жителей старой планеты. Но здесь не только единая телесеть, но и Врата, через которые можно перемещаться с абсолютной безопасностью. И на каждой планете есть, как минимум, одни, в которых есть координаты всех остальных.

Да, все постоянно перемешиваются, однако время от времени на некоторых планетах или даже группах планет все же возникают идеи то сепаратизма, то изоляционизма, то различные виды философских учений, когда планета замыкается, перекрывает Врата, пытается идти своим особым путем. Как уже показала история, это длится обычно тысячу лет. Потом снова воссоединение, слияние. Вернее, ручеек вливается в старую реку, и обнаруживается, что ничего в его воду не прибавилось, да и сам он не стал ни чище, ни слаже.

Сейчас период благополучия, когда все, как говорится, идут в ногу. Лишь на двух планетах из полутора миллионов взяли верх философские взгляды, что привели к полному перекрытию Врат. Одна планета называется Гозияла, вторая – Икунж. Икунж недавно перекрыл все Врата и телеканалы, а Гозияла – почти тысячу лет…

– Гозияла, – сказал Олег вслух.

– Что?

– Мы, говорю, гозияле, – повторил Олег. – Тысячу лет жили в изоляции. Теперь подошла ожидаемая переоценка ценностей, понимание ошибочности своего пути… или своих взглядов, идеологии, веры – еще не придумал, что нас сбило с верного пути к коммунизму. Мы с тобой как раз и есть первые гозияле, которые прилетели инкогнито, чтобы нащупать пути возврата… Или нет, мы те еретики, что готовы отречься от прежних взглядов и вернуться в лоно партии и церкви.

Мрак подумал, сказал весело:

– А ты не совсем дурак, хоть и умный. Хорошо завернул!.. Пятеро умных не разогнут. Значит, мы можем прикинуться чем угодно, все сойдет?

Олег покачал головой.

– Губы не раскатывай, – предостерег он хмуро. – Для них тысяча лет – что для нас неделя. Рождаемость невелика, а дети берут пример с родителей, которые знают и умеют так много. Понимаешь, для быстрого прогресса все-таки надо, чтобы предыдущее поколение сходило со сцены и исчезало, как только вырастит и поставит на ноги следующее поколение. А здесь «старики» по-прежнему молоды, сильны, с занимаемых постов уходить не собираются, будь это посты в науке, политике, культуре или хрен знает в чем…

– Не ругайся, – сказал Мрак лицемерно.

Олег посмотрел с удивлением, сбился, махнул рукой:

– Ты… чего?

– Грубый ты, – укорил Мрак довольно. – И не-по-сле-до-ва-тель-ный!.. Какое длинное слово, еле выговорил. То тебе дай бессмертие, то это плохо…

Олег поморщился, отвел взгляд в сторону:

– И то, и другое и хорошо, и плохо. Я хочу бессмертия – это чисто биологическое, но понимаю, что для общества – это сильнейший тормоз. Но с другой стороны, если общество уже достигло вершин, то почему не исполнить свою мечту? Каждый жаждет быть бессмертным и неуязвимым… А прогресс… Прогресс здесь хоть и сильно замедлился, но все же двигается… Ага, вспомнил, на чем ты меня сбил! Нам надо прикидываться чистейшими и урожденными лабунянами, а в чем у нас все же проявятся отличия, то как раз и спишем на тысячелетнее развитие в изоляции.

– А если будем чересчур похожи на лабунян?

Олег покачал головой:

– Мрак, это у тебя такие шутки?

– Нет, всерьез. Когда смеяться, я предупрежу.