Человек с тремя именами: Повесть о Матэ Залке

— Конечно, я напишу в «Правду» об этой победе республиканцев, но нельзя быть слишком самонадеянными. Славная ваша бригада захватила три населенных пункта, но тем временем фашисты начали весьма продуманную атаку в непосредственной близости от осажденного города, сбили какую-то почти не обстрелянную часть, захватили Махадаонду и вышли на оперативный простор. Трещину эту мы замазываем чем можем. Сегодня подъехала из Альбасете еще одна интербригада, Четырнадцатая. Ее бросают туда. Но, по-моему, вся беда в том, что где тонко, там и рвется.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Франкисты, пронюхав о подготавливаемом Мадридом широкомасштабном наступлении на их слабом правом фланге к югу от города, решили упредить республиканцев, получив германские скорострельные сорокапятимиллиметровые пушки и во всем остальном — в бомбардировочной авиации, артиллерии и в организованности — превосходя защитников Мадрида.

К началу февраля скрытно сосредоточив в тылах свежие части и восемь четырехорудийных батарей, Франко за неделю до операции правительственных войск начал свою. Главной ее задачей был захват значительного отрезка валенсийского шоссе вдоль текущей между холмами мутной и мелкой речки Харамы, потому что оно было главной артерией, связывавшей осажденную столицу и ее миллионное население, а также ее защитников с индустриальной Каталонией и плодородными областями страны, питающими город продовольствием и оружием.

Правительственные войска, применив против рвущегося к Арганде неприятеля пулеметы своих легкокрылых истребителей и около сорока танков и сравнительно быстро подтянув лучшие свои части под толковым, хотя и не явным, водительством генерала Петровича (будущего маршала Мерецкова), сумели остановить врага, уступив ему, однако, узкую полосу земли на восточном берегу Харамы, но не отдав ни пяди валенсийского шоссе. Между тем потери в Харамском сражении были очень велики.

Только к концу января адъютанту генерала Лукача стало известно, кто он такой, его комбриг. Постоянно общаясь с ним, Алеша нередко удивлялся осведомленности своего комбрига в литературной области. Когда же Лукач узнал, что его адъютант — бывший поэт, печатавшийся в толстых эмигрантских журналах, между ними в свободное время чаще стали возникать разговоры о литературе. Заводил их всегда Лукач. Однако полное объяснение его интереса к художественной литературе появилось лишь после того, как комбриг доверил ему свою московскую фамилию.

Произошло это в Альбасете, куда Лукач примчался, чтобы получить для Двенадцатой к назначенному на первые числа февраля обширному республиканскому наступлению две тысячи трехлинеек, доставленных в Испанию на советских кораблях вместе с необходимым запасом патронов. Но неожиданно он ничего не добился ни у сухо встретившего его Андре Марти, уязвленно заявившего, что распределение оружия в его компетенцию не входит, ни у Цюрупы, в свою очередь обиженно отвечавшего, что он всего лишь завскладом, распределяются же эти винтовки единственно председателем совета министров и военным министром Ларго Кабальеро, практически же все зависит от его заместителя генерала Асенсио.