«Человек с тремя лицами»

Американская разведка и Кодама сторговались быстро. Кодама предложил за своё освобождение радиевые стержни, украденные в Шанхае и оценённые в миллион долларов. Американский штаб немедленно согласился. Кодаме было невдомёк, что не взятка решила его судьбу. Она лишь ускорила решение. Американский разведчик Уиллоуби покровительствовал японским милитаристам по долгу службы и по влечению сердца. В обязанности начальника 2-го отдела штаба оккупационных войск входили поиски бывших лидеров правых организаций, чинов тайной полиции и жандармерии и перевербовка их в секретные агенты Управления стратегической службы. Отеческая любовь к этой категории японцев объяснялась глубоким пристрастием Уиллоуби к фашистским идеям. Выйдя в отставку, Уиллоуби сделался лидером профашистского «Общества Джона Берча». Знай Кодама о симпатиях генерал-майора, не дал бы так дорого, чтобы выбраться из Сугамо.

Сделка завершилась поистине с американской оперативностью. 24 декабря 1948 года Кодама покинул тюрьму. 28 декабря адъютант начальника экономического и научного отдела штаба оккупационных войск принял от Кодамы контейнеры с радием.

В июне 1976 года японское министерство иностранных дел обнародовало часть документов, относящихся к периоду оккупации Японии. Среди них есть распоряжение штаба оккупационной армии японскому правительству, датированное 19 февраля 1949 года.

«Произвести лабораторный анализ радия, полученного от Кодамы и хранящегося в подвальном помещении Японского банка под контролем вооружённых сил США»,

– предписывалось в распоряжении. Другой документ, составленный одновременно с этим распоряжением, Уиллоуби пометил грифом «Совершенно секретно». То было письменное согласие Кодамы сотрудничать с разведывательной службой Соединённых Штатов.

«Человек за чёрным занавесом»

«Навсегда должны быть устранены власть и влияние тех, которые обманули и ввели в заблуждение народ Японии, заставив его идти по пути всемирных завоеваний».

Эти положения из Потсдамской декларации, определившей принципы послевоенных демократических преобразований в Японии, Кодама воспринял как направленные против него лично.

«Японское правительство должно будет устранить все препятствия к возрождению и укреплению демократических тенденций среди японского народа»,

– указывалось далее в декларации. От мысли, что это может произойти, Кодама приходил в бешенство.

Потсдамскую декларацию он называл не иначе как «новым коммунистическим манифестом». Требования претворить её в жизнь он считал «происками международного коммунизма». Японских трудящихся, изголодавшихся по элементарной свободе и рису, Кодама рассматривал как «коммунистических агентов». Иными словами, угрозу существованию системы, при которой только и мог он обладать богатством, приносящим и политическую власть, Кодама видел в коммунизме. Он поставил перед собой две цели, тесно связанные между собой: сокрушить коммунизм и обогатиться.

Достоверно не известно, сколько ценностей вывез из Китая и припрятал Кодама. Считают, что у него скопилось на 70 миллионов иен – в довоенных ценах – золота, 20 ящиков платины и полтора мешка бриллиантов – необработанных и в изделиях. На нынешние японские деньги это более 11 миллиардов иен. Богатство подобно морской воде: чем больше пьёшь, тем сильнее жажда. Неутолимая жажда обуревала Кодаму. С первого дня капитуляции он занялся поисками способа, как использовать капитал для достижения власти, которая, во-первых, принесла бы новую прибыль и, во-вторых, обеспечила бы действенную возможность бороться с коммунизмом.

Кодама не забыл ни одного из 1090 дней, проведённых в тюрьме Сугамо, и многому за это время научился. Он решил сделаться тем, кого в Японии издавна именуют «куромаку» – «человеком за черным занавесом». В японском театре кукол такой человек приводит в движение марионеток. В японском обществе «куромаку» приводит в движение политических деятелей. Двадцать восемь военных преступников покарал Токийский международный трибунал, но среди осуждённых не оказалось ни одного промышленника, финансиста, помещика или лидера фашистской организации. Они выполняли роль «людей за чёрным занавесом» в милитаристской Японии.