«Человек с тремя лицами»

Промышлял Кодама ценности способом, известным ещё средневековым японским пиратам, совершавшим набеги на китайское побережье. Явившись к китайскому градоначальнику – представителю так называемого «национального правительства», которое считалось союзником Японской империи, Кодама не размахивал пистолетом или саблей. Он сообщал, что «в городе действуют коммунистические партизаны и японская армия вынуждена провести карательную операцию». Такая операция означала полное разорение города. Как правило, догадливый городской управитель покорно спрашивал: «Сколько хотите?» И Кодама называл то количество золота и бриллиантов, которое рассчитывал получить с местных жителей. Самых сообразительных градоначальников Кодама освобождал от выплаты дани. В XVIII веке японские корсары обирали купцов провинции Фуцзянь точно так же – под угрозой вызвать флотилию морского разбойника, наводившего ужас на весь Дальний Восток и оставшегося в истории под именем Коксинга.

Многие ящики, доставленные из Шанхая на аэродром Ацуги, что в окрестностях Токио, загадочно и бесследно исчезали. Самолёты возвращались в Шанхай. Они везли груз, тоже принадлежавший «Кодама кикан», – наркотики. Их сбывали в Китае за золото, платину, бриллианты, которыми загружались новые самолёты. Кодама обогащался изо всех сил, чтобы достичь силы и влияния.

«Я помню отправку из Шанхая двух самолётов. На их борту находилось так много золота и драгоценностей, что лётчики беспокоились, выдержат ли шасси при посадке».

Офицер из «Кодама кикан» Юкио Ивата молчал 35 лет. Он заговорил, когда Кодаму привлекли к уголовной ответственности по «делу Локхида».

Бывший капитан первого ранга военно-морских сил, отказавшийся сообщить фамилию из опасения, как он сказал, за свою жизнь, дал такое свидетельство:

«По роду службы я имел отношение к медицинскому управлению военно-морского флота и располагаю сведениями, что Кодама за взятку добыл в управлении разрешение вывозить в Китай наркотические средства – якобы для полевых госпиталей. Но в госпиталях этих средств ни разу не получали».

Когда японские войска входили в китайский город, первыми мероприятиями оккупационных властей были введение комендантского часа и открытие «чёрного рынка». За соблюдением комендантского часа надзирала жандармерия. На «чёрном рынке» заправляла «Кодама кикан». Жандармам находилось, впрочем, занятие и тут – охранять подручных Кодамы. Ассортимент товаров, которые выставляла на продажу «Кодама кикан», отличался исключительным разнообразием: иностранная валюта, только что изъятая из городского банка, продовольствие с японских армейских складов, соль, конфискованная у здешних купцов, солдатское обмундирование. При этом на тюках с гимнастёрками и брюками красовались каллиграфически выписанные участницами «Японской ассоциации женщин – защитниц отечества» иероглифы:

«Доблестным воинам японской императорской армии. Пусть вам сопутствует ратное счастье».

Жандармский солдат Киётака Миядзаки в книжке-исповеди «Жандармы – военные преступники» рассказал:

«Мы имели предписание сдавать в „Кодама кикан“ всё, что могло считаться трофеями, захваченными в ходе боевых действий. Японские военные склады, даже самые охраняемые, были открыты для офицеров, служивших у Кодамы. Его организация бесконтрольно распоряжалась несметными богатствами».

В декабре 1945 года Кодама, узнав о приказе штаба американских оккупационных войск арестовать его как военного преступника, попытался оправдаться перед японской общественностью.

«За время войны, – заявил Кодама в газетном интервью, – „Кодама кикан“ предоставила сражавшейся стране стратегические материалы на сумму 3,5 миллиарда иен».

Кодама хотел дать понять, что мародёрствовал во имя высокой цели.