Человек с Земли (сборник)

Мы полетели на юг вдоль высокой горной гряды, пока не достигли побережья и болотистой дельты какой-то чудовищно широкой реки. Тут, к моему неудовольствию, мы начали снижаться. Очень я не уважаю жаркий и сырой климат, и никак не могу понять тех, кто соглашается жить в таких условиях.

Флаер легко сел на небольшую чистую полоску воды, и Лонген подвел его к ближайшему берегу – мягкой грязи, поросшей пучками высокой коричневой травы. Доведись мне решать самому, я не рискнул бы ступить в эту раскисшую грязь из опасения, что меня засосет, но Лонген вышел на берег достаточно уверенно, и я последовая за ним. Грязь расступилась, из-под подошв брызнули фонтанчики воды. В нос ударил горячий застоявшийся запах гниющих водорослей. Небо, затянутое тонким, но плотным покрывалом облаков, было белым и тоскливым.

– Сюда, – сказал Лонген и зашагал вправо.

Я пошел за ним следом. Узкая тропка вывела нас на небольшой болотистый лужок, на котором в беспорядке стояли куполообразные хижины, сплетенные из ветвей и обмазанные грязью. И тут мне впервые пришло в голову, что Черный Чарли может оказаться и не эмигрантом-землянином, а туземцем этой планеты, хоть мне и не доводилось слышать ранее о человекообразных расах на других мирах. Вертя головой, я подошел вместе с Лонгеном к входу в одну из хижин и остановился. Лонген свистнул.

Сейчас я уже не помню, что ожидал увидеть. Несомненно, что-то отдаленно гуманоидное. Но существо, вышедшее из хижины в ответ на свист Лонгена, больше напоминало крупную выдру. Все четыре конечности были не ногами, а плоскими и мускулистыми хватательными лапами. Тело целиком покрыто черной, глянцевитой и влажноватой шерстью, ростом оно было, по моей прикидке, около четырех футов, без видимого хвоста и с длинной, словно змеиной, шеей. Весить существо должно было от ста до ста пятидесяти фунтов. Голова на длинной шее тоже была длинной и узкой, словно у породистой колли, покрыта теми же черными волосами, с ясными умными глазами и длинным ртом.

– Это Черный Чарли, – сказал Лонген.

Существо уставилось на меня, я ответил ему тем же. До меня внезапно дошла вся абсурдность ситуации. Обычному человеку было трудно даже представить, что подобное существо может быть скульптором. Если к этому прибавить необходимость, обязательство, убедить его в том, что оно не скульптор – заметьте к тому же, что я не мог знать ни слова из его языка, – то все начинало походить на безумный фарс. Я повернулся к Лонгену.