Человек с железного острова

– Тебе, действительно, ничем, – у Хворого в голосе уже нет того радостного возбуждения, как у Барона секунду назад. Взял себя в руки, и выдает мне ту порцию сведений, которой я, по его представлениям, достоин. – Для нас эти книги – все, и эта в том числе – символ возможности будущего и залог реальности прошлого. Тебе вряд ли доступно это, ты вырос среди мертвого железа своего острова. Хоть ты по воле своей, да и не своей судьбой, прошел через многое, но все равно ты – только случайный путник под этим небом.

Целая отповедь. Хрен с тобою, не буду больше в ваши дела лезть, мое дело маленькое, добраться до реки, а там хоть трава не расти, домой отправлюсь. Но все же, господин по кличке «Хворый», есть в вашей речи небольшой прокол. Залог реальности прошлого – это вам-то, эльфам, хоть и серым, но все одно высшим существам? Не сходятся концы с концами здесь, и мне кажется, что тут не простая оговорка. Стоп. Какое дело мне? – никакого. Поговорил, поел, теперь спать пора, а они со своими проблемами пускай сами разбираются. Спина болит, ноги болят, и наверное, после ночевки на каменном полу им лучше не станет. Спасибо, что хоть теплый он. Рядом похрапывает угревшийся Паханенок, а Пахан на мешковине устроился, комфорт себе создал. Но он не спит, глядит в сторону эльфов, которые все своей книгой натешиться не могут, и осторожно выпытывает у меня, что там такое. Рассказываю, он внимательно слушает, потом принимается рассуждать вслух:

– А может, и зря мы с ними связались. Тебя-то я не боюсь, а вот их опасаюсь. Кто поймет, к чему они клонят, вот коридоры эти подземные – ведь знают про них все, а тайну состроили, вслепую ведут. Слушай, а может их того, а? Я тут посмотрел, по щелям световым наверх выползти вполне можно, а они наверняка не пустят. Подведут нас под какой-нибудь камень, или, может, дверь есть, которую кровью открывать надо – я про такие штуки знаю… Клятва клятвой, но ведь ты сам говоришь – не такие они какие-то, могут и на нее наплевать ради своей мысли. Ну так как?

– Нет, – говорю. – Я и сам на них руки не подниму, да и тебе не дам, насколько смогу. А почему – поймешь сам, а не поймешь – ладно. И вот что еще, Пахан уважаемый. То, с чем ты к Другу идешь, ни тебе, ни твоему народу пользы не принесет. Мне можешь не верить, но это в точности так. И еще – твое предложение недавнее дальше меня не пойдет, но и не забуду я его, учти!

Пауза. Пахан отворачивается и принимается засыпать, а я слушаю, как сопит рядом Паханенок. Наверняка он сейчас все внимательно выслушал, учел и завтра будет получать новые директивы. Ладно бы завтра, а ну как во сне сейчас удушит? Подумав, я решаю, что не удушит, и отхожу ко сну, а проснувшись – сам, без побудки – прежде всего гляжу на эльфов – живы ли. Живы, спят и ухом не ведут, хотя из щели уже свет виден. Я снова пытаюсь разобрать, глядя вверх, насколько глубоко мы находимся, но толку никакого. Сзади подходит Граф – чутко, однако, спал.

– Ну как, увидел что-нибудь?

– Ага. Ветерок, дождик небольшой, грибы на поляне растут, и озеро за деревьями плещется.

Граф улыбается и отходит к своей кучке, а я от нечего делать сажусь листать «синюю книгу», по-прежнему ничего не понимая. Снова эльф подходит, на этот раз Хворый. Он дружелюбно мне улыбается и говорит без всяких вступлений:

– Алек, скажи, тебя орки не раздражают? Ведь ты с ними, как я понял, имел дело уже, знаешь, что каждую секунду можно нож в спину получить. Мы-то связаны клятвой, до первого их предательства, но я боюсь, что для нас оно окажется и последним. А у тебя руки свободные…

Так. Не один Пахан такой умный оказался. Нет уж, дудки.

– А мне какое дело? Я вырос среди мертвого железа своего острова и не смогу вас понять!

Хворый качает своей красивой головой и идет поднимать своих сородичей и, так сказать, сородичей наоборот. Пока в молчании сгладывается почти невесомый завтрак, я размышляю над сложившейся ситуацией. Конечно, орк есть орк, даже если он с десяток поколений под черным хозяином не ходил. В здешних местах они без узды, пожалуй, и подольше жили, но генетика и обычаи все равно влияют, так что совсем неудивительна та легкость, с которой Пахан взялся ликвидировать подозрительных попутчиков, да и лишние рты к тому же. Хотя тут даже не кровожадность роль сыграла, а трезвый расчет, не обремененный излишком совести. Вот Паханенок – тот другое дело. Он пошел бы на мокрое ради самого процесса, из чистого удовольствия, если бы не боялся, не трусил. Может, я на него и напраслину возвожу, но впечатление именно такое. Но вот что эльфов на мысль о такой грязной операции толкнуло, да еще с клятвопреступлением граничащей? Неужели эти двое им кажутся настолько опасными, настолько невмоготу мешающими? Итого получаются два мини-блока, которые в любую минуту могут сцепиться не на жизнь, а на смерть, и я между ними, ни рыба ни мясо этакое. Что тут делать – ума не приложу!

Прикладывание ума на ходу не очень получается, опять уже порядком надоевший подземный ход и слабый ветерок в лицо. Паханенок замечает, ни к кому особо не обращаясь: