Человек сидящий

— Иди отсюда, — тихо сказал он адвокату. Ругаться не любил.

В этот день Борис Иванович, придя в камеру, впервые достал копии своего десятитомного дела, которые он, как материально ответственное лицо, аккуратно сшил и держал в специальном бауле. И начал читать.

Закончил он чтение в колонии. Там его ждал Серега-крадун[10].

Скоро у Сереги конец срока.

А Борис Иванович первый раз попытается выйти условно-досрочно.

Ищет адвоката. Чтобы умел решать вопросы.

Телефон

Сергей грустно смотрел на свой смартфон. Совсем недавно тот был новым и долгожданным, сиял, от него необычно для этих мест пахло чистотой. Сейчас на нем появилась трещина, идущая диагональной волной через весь экран, а сам телефон пропах централом, пожелтел и стал обычным тюремным «шумом».

Недавно — это три месяца назад. Вечером Сергей выходил из магазина и собирался домой, но сначала его положили в сугроб, чтобы он почувствовал свой новый статус, а потом привезли к следователю. Обвинение уже было готово и лежало в нескольких листах на столе. Следователь сообщил, что это мошенничество, часть четыре статьи 159, и лениво спросил, есть ли у Сергея адвокат, услышал, что нет, сказал, что пригласит «независимого адвоката по назначению».

Сергей согласился, почему-то ему очень захотелось подружиться со следователем и сделать что-то, что тому понравится. И еще было очень страшно. По-настоящему. Вину он признал, от дачи показаний отказался. Допрос занял полчаса. Ощущение, что все идет по чьему-то плану, появилось и стало давить. Адвокат пожал ему руку и поехал по своим адвокатским делам, а Сергей поехал в ИВС.

Через два дня он оказался в камере СИЗО. Нужно было научиться жить по-новому.

Статья и шестизначный размер ущерба в обвинении оказались прекрасным магнитом. Смотрящий по хате выделил ему хорошее место и после отбоя начал беседу. Он никуда не торопился, был молод, но опытен, добр, понимал Сергея и обстоятельно описал, куда тот попал.

За объяснение и советы Сергей был благодарен, но ими дело не ограничилось. Прозвучала и просьба «уделить на общее», что было понятно, Сергей не возражал, и возможность у него имелась. Еще ему предложили «взять шум», то есть купить телефон. Цена впечатлила. Но и обоснование было серьезное — «менты же сами заносят, братан, их же за это безопасники крепят».

Сергей в силу прагматизма поинтересовался арендой, собственность — значит ответственность, кому, как не обвиняемому в мошенничестве коммерсанту, это знать. Смотрящий убедил, серьезному человеку нужны свои «цифры», постоянно просить — напряги. Дал Сергею свой, позвонить жене.

Сергей позвонил.

Следующая неделя была познавательной. Жена удивилась сумме, но стала ждать звонка от «человека». Выяснилось, что цены на телефоны в СИЗО и способы их передачи — темы, несомненно, секретные, но обсуждаются на форумах открыто, можно купить дорого и не очень, посредники могут быть «реальными», а могут и «швырнуть». Через три дня, когда Сергей стал склоняться к последнему, жене позвонили. Встречу ей назначили в рабочем поселке, почти ночью, и ехала она туда с опаской. Но вариантов не было, деньги просили именно наличные. Из черного БМВ вышел бритый наголо мужчина, понять, кто это, в темноте было невозможно. Ну лысый, ну говорит с оттяжечкой, так это нынче и блатные, и фсиновцы так говорят. Охотятся они в одном лесу, и лоха, на централ залетевшего, поделят и съедят с одной тарелки, не поперхнутся. Бритый взял деньги, пересчитывать не стал, сказал, что все будет нормально, и уехал.

Через пару дней смотрящий отдал Сергею телефон. Как он попал к нему, Сергей не уследил, не понимал еще тонкостей тюремных дорог. Это был недорогой корейский аппарат. На задней панели Сергей сделал отметку, едва заметную букву S — и первая буква имени, и легкий намек на цену. Позвонил. И сразу встал вопрос хранения. Это запрет, и запрет строжайший, карцер всегда в ожидании. Смотрящий помог и тут, убрали элегантно, в место, о котором Сергей никогда бы не догадался, слишком оно заметное и простое. Оттого надежное. Шмон[11] проходил за шмоном, отлетали из хаты разные ништяки[12], но телефон Сергея оставался незамеченным.

Спустя месяц с небольшим смотрящего перевели в другую камеру. И тут же грянул шмон, но это уже был настоящий обыск, по всем правилам, таких Сергей еще не видел. Хату воспитывали. Телефон обнаружили, хозяин среди двух десятков арестантов не назвался, что было ожидаемо. Непонятно было Сергею другое: никто не проверял звонки с телефона, ведь установить звонившего было делом простым. Почти месяц Сергей жил в ожидании вызова к операм, готовился к карцеру и просчитывал варианты. Ничего не происходило.