Человек со шрамом

 Память быстро возвращалась к нему, но голова отчаянно трещала. Кроме того, его донимала тошнота. Он осторожно ощупал голову и на лбу, выше правой брови, обнаружил свернутый в несколько раз кусок бинта, закрепленный пластырем. Было еще несколько порядочных шишек на голове и много свежих ссадин на лице и руках. Все кости были целы, но руки и ноги ныли, как будто по нему прошлось стадо слонов. В своих легких он ощущал неприятное покалывание, а во рту — солоноватый привкус.

 Он быстро припоминал последние события, которые мелькали в его затуманенном сознании как яркие картинки калейдоскопа и, наконец, вспомнил последние секунды самоубийственной гонки. Тот ненормальный псих — так Ветвицкий окрестил его про себя — сначала заставил его пристегнуть ремень безопасности, а потом неожиданно спросил: «Тормоза хорошие? — Н–нормальные, — слегка заикаясь, ответил он, — новая машина… — Сейчас проверим!» — загадочно усмехнулся бандит и утопил педаль газа до пола.

 «Опель» взвыл и как ошпаренный понесся по бетонному молу, будто за ним гналась тысяча чертей во главе с самим дьяволом. Метров за сто до конца мола Ветвицкий завопил не своим голосом: «Тормози!!! Разобьемся!» и вцепился в панель обеими руками. Но тот ненормальный крепко обхватил его за шею и дико заорал в самое ухо: «Банзай!»

 Потом был ужас свободного падения в бездну. Перед ним промелькнула вся его жизнь, которая оборвалась яркой вспышкой, и его сознание начало исчезать в вязкой и звенящей черноте. Удара он не почувствовал… Затем чудовищная боль, тысячами острых когтей раздиравших его легкие, на мгновение прояснило сознание и ни с чем не сравнимый ужас вновь переполнил его. В зеленой мгле он увидел над собой самого дьявола с растопыренными лапами и уродливой головой с единственным глазом, горящим ослепительным адским огнем…

 Больше он ничего вспомнить не мог.

 Ветвицкий позвал слабым голосом, которого сам не узнал:  - Александр Ефимович! Товарищ подполковник!

 Он прислушался — ответа не было. Затем осторожно спустил ноги с кровати и неуверенно встал на мягкий пушистый коврик. Несколько минут он нетвердо стоял, держась за спинку кровати и прислушиваясь к слабым звукам, доносившимся из коридора.

 Шаги приближались все ближе и ближе, потом замерли за его дверью. Щелкнул замок и ручка двери медленно повернулась. Дверь распахнулась, и в палату вошел уже знакомый ему человек. В красном капюшоне с прорезями для глаз…

 - Только не это! — застонал Ветвицкий и рухнул на кровать.

 - Ну почему же, Семен Вениаминович? — спросил его мучитель низким хрипловатым голосом. — Только не пытайтесь симулировать тяжелобольного: два часа назад вас осматривал врач. Ничего страшного с вами пока не случилось. Нам ведь есть о чем поговорить, не так ли? Или, может быть, вы предпочитаете пыточный застенок? Это устроить совсем нетрудно: он ближе, чем вы думаете…

 Ветвицкий затравленно молчал: животный страх парализовал его волю. Потребовалось несколько минут, прежде чем он пришел в более или менее нормальное состояние, но зубы по–прежнему выбивали частую дробь в ритме «Танца с саблями» Хачатуряна.

 - Вы нарушили договор. Вместо того, чтобы просто передать деньги — заметьте, мы приняли ваше встречное предложение — вы устроили нам коварную ловушку. Да еще впутали в наше сугубо частное дельце ФСБ. Кто вас об этом просил? Такого в нашем договоре не было. И как вы помните, мы не стали применять к вам пытки и даже предоставили вам отсрочку в исполнении приговора. Чтобы вы могли привести в порядок свои имущественные обязательства. А вместо этого вы привели за собой людей ФСБ. Очень даже непорядочно с вашей стороны. На что вы надеялись? Что Мельников поможет вам выпутаться из этой скверной истории? Так это зря. У нас и без того сложные отношения с чекистами, а теперь они порядком разозлились на нас. Эта самодеятельность вам будет дорого стоить. Очень дорого!

 - Я не знаю, о чем вы говорите, — слабо возразил Ветвицкий. — Никого я никуда не впутывал…

 - Возможно, это последствия легкого сотрясения мозга, — с явным сарказмом в голосе сказал человек в маске. — Но это дело поправимое. Сейчас вы все вспомните, — он вставил в видеоплейер кассету и нажал кнопку. — А если и после этого останутся пробелы в памяти, то вы ведь знаете, что у нас работают лучшие специалисты в области, так сказать, заплечной медицины. Не так ли, Семен Вениаминович?

 Ветвицкий с ужасом смотрел на экране телевизора уже смонтированный небольшой фильм. В главных ролях был он сам и подполковник Мельников. Фильм оказался даже озвученным: в некоторых местах были слышны кодовые фразы из радиоперехвата. Последние кадры были ужасны: летящий по воздуху серебристый «Опель», на переднем сидении он видел самого себя с неестественно бледным, как мел, пятном вместо лица… Качество последних кадров было неважным: похоже, снимали с большого расстояния и «Опель» дергался на экране.

 Отпираться было бессмысленно — Ветвицкий подавленно молчал и тяжело дышал.