Человек со шрамом

 Около штабного джипа начали собираться добровольцы в группу прикрытия. Задача этой боевой группы была наиболее трудной и опасной. Толстых лично отобрал шесть человек. Вскоре шесть отлично вооруженных, в полной экипировке спецназа, бойцов заняли свои места во втором джипе.

 

 В это время, на Волчьем перевале, недалеко от поста ГАИ, в окружении других машин стоял микроавтобус «УАЗ» защитного цвета. Внутри была оборудована станция радиоперехвата, и несколько человек в наушниках шарили в эфире в поисках возможных радиопереговоров. Несколько таких сообщений записали на пленку, но толку от этого не было никакого. Радиопередачи оказались шифрованными, и кроме какого–то бульканья ничего разобрать было нельзя.

 Кроме связистов, в том же штабном микроавтобусе сидел Мельников и мрачно посматривал на своего начальника, полковника Маркина.

 - Какого черта они свернули с дороги? — второй час донимал он Мельникова одними и теми же вопросами. — Чего они там забыли?

 - Трудно сказать, товарищ полковник. Может, дело у них там какое…

 - Какое дело? Что они забыли в лесу, да еще ночью?

 - Может быть, серьезная неисправность с тягачом, вот они и сошли с трассы…

 - Если бы неисправность, то они бы стали на обочине!

 - Можно и так, но часто съезжают с трассы, чтобы не привлекать к себе внимания. А излишнее внимание им не к чему, — более–менее правдоподобно объяснил Мельников.

 Полковник Маркин в который раз рассматривал подробную карту, водил по ней карандашом и думал: «В том месте, где они сошли с трассы, за лесом, станица, а дальше — урочище и тупик. Джипы, те и по горным тропам смогут уйти, но груженые «МАЗы» не пройдут. Такой номер у вас, ребята, не прорежет. По данным проверки ваших товарно–транспортных документов гаишниками соседнего района, вы везете мороженых кур. А по нашим оперативным данным, этих самых кур вы загрузили всего двадцать восемь тонн. Однако машины загружены под завязку. И совместная операция по перехвату нелегальных грузов силами милиции и ФСБ намечена на послезавтра, а не на сегодня — об этом вам тоже хорошо известно. Спрашивается: что же в действительности вы везете? Правильный ответ: более пятидесяти тонн оружия и боеприпасов! Вот потому мы не позволили тем гаишникам устроить вам доскональный шмон — слишком жирный кусок им обломится от чужого пирога. А хлопнем мы ваш караван сами и на своей территории, чтобы ни с кем не делиться захваченной добычей».

 Начальник Управления надменно поморщился: «Правда, кое–что придется засветить и официально оформить — иначе подозрений и скандалов не оберешься — но то мелочь. В итоге все будут довольны: и менты, и Прокуратура, и мэр, и генерал. Себя я тоже не обижу… Шувалову это будет дорого стоить. Считай уже, накрылся твой караван! И как бы твои подельники не крутили со своими маршрутами, но заслоны им не обойти. Долго отсидеться там тоже не удастся: с рассветом, подниму в воздух вертолет… Но почему они сошли с трассы? Так все хорошо шло, и — на тебе!»

 - Напланировал, сукин сын! — Маркин бросил карандаш на стол. — Если бы всё хорошо было спланировано, то они давно бы попались в мышеловку, а не отсиживались в лесочке. Значит, они что–то почувствовали… Ты же сам говорил, что они там не в меру хитрые. Говорил или нет?

 - Говорил, товарищ полковник: очень умный и осторожный противник.

 - Что–то я не припомню, чтобы кто–то из этих головорезов учились со мной в Высшей школе ФСБ. Вот там, действительно, умные люди учатся, настоящие профессионалы своего дела.

 «Сам себя не похвалишь, кто ж тебя похвалит? — неприязненно заметил про себя подполковник Мельников. — Карандашиком по карте водить — это ты умеешь, этому тебя в Высшей школе научили. Сам и разрабатывал бы операцию, если такой ученый! А я в «академиях» не учился, до всего доходил своим умом… И Толстых там не учился — это верно. Но он опытный и грамотный офицер, хотя и бывший. Впрочем, бывший — это по отношению к ФСБ. А по отношению к «Легиону» — настоящий… А куда теперь относить Свиридова? В нашей системе он дослужился до капитана, а в их — он занимает ключевую должность…» — Но вслух сказал:  - Деться им, товарищ полковник, некуда, с рассветом у них вообще шансов не будет. Может, перекрыть на всякий случай и дальние съезды с шоссе?

 - Ага, — презрительно бросил Маркин, — может, они как раз и ждут, когда мы растянемся на полсотни километров. Ближайшие съезды блокированы, и распылять силы я не буду.

 Радист передал ему бумажку, и полковник изменился в лице.

 Он бросил ее на стол и взорвался:  - А что ты на это скажешь? А? Я тебя спрашиваю!

 На листке было всего два слова:  

 «Первый — да».

 

 - Похоже на кодовую фразу, — спокойно ответил Мельников.

 - Это я и без дураков знаю! Ты скажи, что она означает?

 - Не могу знать, товарищ полковник!

 - А что ты вообще знаешь? — зло спросил Маркин. — Что не спрошу — всё не знаешь! Как операции проваливать, это ты знаешь. Но только заруби себе на носу, — прошипел он, — провалится эта операция, тебе конец!