Человек со сломанным ухом

Будущее бракосочетание считалось настолько решенным вопросом, что накануне о нем даже не стали говорить. Оставалось лишь напечатать приглашения и назначить дату. Об этом событии, ставшем уже очевидным, естественным и очень приятным, простодушная и бесхитростная Клементина давно говорила прямо и без ложной стыдливости. Она успела обсудить с госпожой Рено все, что касалось обустройства их будущей квартиры, и даже сама выбрала обои. Она без стеснения обсуждала с будущим мужем, как замечательно они вместе заживут, кого пригласят в свидетели, как будут наносить визиты после свадьбы, в какой день недели будут принимать гостей, и как поделят время между личной жизнью и работой. Ее интересовало, чем намерен заниматься Леон, как организует свою работу, и будет ли он вести научные исследования. Эта замечательная юная женщина стыдилась бы носить имя бездельника и не смогла бы прожить всю жизнь с тунеядцем. Она заранее пообещала Леону свято почитать его будущую работу, да и сама собиралась вести деятельный образ жизни и не сидеть сложа руки. В ее планы входило сразу заняться хозяйством под руководством госпожи Рено, для которой домашние хлопоты стали слишком обременительны. Кроме того, нельзя было забывать, что вскоре появятся дети, которых необходимо кормить, воспитывать и обучать. Этому полезному и благородному занятию она намеревалась предаваться исключительно сама. Впрочем, своих сыновей Клементина собиралась отправить учиться в коллеж, чтобы подготовить их к общественной жизни и своевременно привить им понятия о равенстве и справедливости, которые составляют нравственную основу благонамеренного человека. Леон слушал ее, не перебивая, и периодически вставлял слова одобрения. Ведь они были созданы друг для друга, на все вещи смотрели одинаково и даже одинаково мыслили. Такая невероятная гармония отношений возникла благодаря полученному ими воспитанию, причем возникла она раньше, чем они поняли, что полюбили друг друга.

– А знаете, – сказала Клементина, – вчера перед тем, как войти в ваш дом, я испытала странный трепет.

– Надеюсь, вы не думаете, что мое сердце билось не так сильно, как ваше!..

– О! Но у меня все было не так. Я почувствовала страх.

– Чего вы испугались?

– Я боялась, что вы окажетесь не таким, каким я себе представляла. Подумайте сами, ведь мы не виделись больше трех лет! Я хорошо помнила, каким вы были накануне отъезда, а воображение помогало мне восстановить в памяти моего Леона, весь его образ. А что, если бы вы оказались совсем другим? Как бы я себя чувствовала в присутствии совсем нового Леона, не такого, каким я давно вас люблю?

– Вы меня пугаете. Но, увидев вас, я сразу успокоился.

– Помолчите, сударь. Не будем говорить о том, что произошло в начале нашей встречи. Иначе я опять покраснею. Поговорим лучше о бедном полковнике, из-за которого я пролила столько слез. Каково ему было этим утром?

– Я совсем забыл спросить у него, как он себя чувствует, но если хотите…

– Не стоит. Можете сообщить ему, что сегодня я собираюсь его проведать. Мне необходимо взглянуть на него при дневном свете.

– Я был бы рад, если бы вы отказались от этого странного намерения. Зачем вам вновь испытывать такие горькие чувства?

– Ничего не могу поделать. Нет, правда, дорогой Леон, меня тянет к этому старику.

– Отчего же к старику? Он выглядит, как человек, умерший между двадцатью пятью и тридцатью годами.

– А вы уверены, что он умер? Я сказала старик, потому что этой ночью видела сон.

– Ах, вот как! И вы тоже!

– Да. Вы помните, как вчера я разволновалась? Тетя потом долго меня ругала. А затем мне вспомнилось страшное зрелище: моя бедная мать на смертном одре… Все это произвело на меня ужасное впечатление.

– Бедное мое сердечко!