Человек, ставший Богом. Мессия

– Одним из потомков Давида, – скептически бросил Маттафия.

– И что же вы ответили, братья? Да, разумеется, никто не может причислить себя к прямым потомкам Давида, поскольку после Зоровавеля установить их родословную стало невозможно, – сказал Годолия.

– Поговорите с ним, – предложил Ебенезер.

– Ты думаешь, что Храм будет разрушен, малыш? – отеческим тоном обратился к Иисусу Годолия на арамейском языке.

– Стены Иерихона пали от звука труб Иисуса Навина, – ответил Иисус, весь напрягшись от волнения.

– Иерихон был осажден, малыш, – возразил Годолия. – Но кто же возьмет в осаду Храм? – И, не получив ответа, он почти с вызовом повторил: – Кто же возьмет в осаду Храм?

Этот тон вывел Иисуса из себя. До сих пор он разговаривал с серьезными собеседниками, однако этот был чересчур тщеславным. Он сделал глубокий вздох и сказал:

– Города могут быть осаждены изнутри.

Победоносная улыбка погасла на устах Годолии, зато озарила лица Маттафии и Ебенезера. Годолия наклонился к мальчику и резко спросил:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Разве Господь нуждается в крепости? Разве он нуждается во дворце? Чем выше стены, тем больше врагов. Этот храм представляет собой крепость. В Книгах написано, что все крепости рассыплются в прах и только слава Иеговы останется вечной.

– Все это не имеет ни малейшего смысла! – воскликнул Годолия. – Ты не сможешь стать священником, если говоришь подобные глупости!

Иисус окаменел, охваченный сильной тревогой. Он спрашивал себя, как ему исправить допущенную оплошность.

– Подумай немного, – сказал Годолия, вновь обретя хладнокровие. – Разве можно допустить, чтобы у нас не было Храма? Или, может, мы должны довольствоваться грязной хижиной?

Иисус устал. Он смутился и, разволновавшись еще больше, опустил голову. Да, сам Господь повелел Соломону построить первый Храм. Но этот? Он молчал так долго, что три священника и Ионафан забеспокоились, как бы у мальчика не помутился рассудок. Наконец Иисус поднял голову и спросил:

– Где новый Соломон?

Иисус снова бросил тревожный взгляд на дверь. А там уже собралась толпа. Иисус узнал отца, мать и тех, кто, как он теперь знал, были его братьями. Иосиф первым сделал шаг вперед.

– Где ты был? – жалобно спросил он. – Мы искали тебя по всему Иерусалиму! Почему ты так поступил?

– Вы должны были бы догадаться, что я пойду в дом моего Отца, – ответил Иисус.

Они с ужасом переглянулись.

– Это твой сын? – спросил Ебенезер. – Это ты его учил?

– Да, – сухо ответил Иосиф.

Годолия, нахмурив брови, пристально смотрел на Иосифа.

– Кажется, я узнал тебя, – наконец сказал он. – Не ты ли Иосиф из Давидова племени? Не ты ли Иосиф из Вифлеема, сын Иакова? Не ты ли был здесь священником тринадцать лет назад? Не ты ли работал на строительстве этого Храма? Не ты ли бежал из Иерусалима после казни Александра и Аристовула?

Теперь уже Иисус с удивлением смотрел на отца. Иосиф работал на строительстве этого Храма! Так почему же он хотел, чтобы Храм был разрушен?

– Да, – с вызовом ответил Иосиф.

– Все становится ясным, – сказал Годолия.

– Все и так было ясно, – возразил Иосиф, беря сына за руку и увлекая к двери.

– И все же этот ребенок мог бы стать хорошим учителем для любого священника, – пробормотал Годолия.

Но никто не обратил внимания на его слова.

Глава XI Еще один разговор двух греков, но уже на корабле

Всегда не хватает денег, – пожаловался Иона после того, как были отданы швартовые, удерживавшие их корабль у пристани в порту Ашкелона. – Раз уж я пересек море, то вполне мог бы отправиться в Египет. Но для этого мне пришлось бы влезть в долги, а мой отец ни за что не одобрил бы такой поступок.

На корабле было довольно шумно, поскольку капитан отчитывал матросов – он был недоволен тем, как некоторые товары, в частности амфоры с галилейским вином, были закреплены в трюме. Матросы, в свою очередь, жаловались, что крепеж, который должен был удерживать сосуды, сгнил. Затем споры в трюме, куда спустился капитан, чтобы преподнести урок мастерства укладки и крепления грузов, затихли.

– Мой дорогой Иона, – заговорил Эвкрат, облокотившись на перила, – вы купили достаточно статуй, драгоценностей из слоновой кости и кораллов, сандалового дерева, сирийских шелков, жемчуга и благовоний, чтобы по возвращении открыть лавку. Конечно, денег, которые вы потратили, вполне хватило бы, чтобы добраться до Геркулесовых столбов. И все же мы увидели Пергам, Кипр, Антиохию, Иерусалим… В Тире вы устроили разорительный праздник, а излишества, которые вы себе позволили на нем, уложили вас на два дня в постель.

– Я позволил Моностатосу, да превратит его Медуза в камень, увлечь меня! Но эти танцы! Ах, эти танцы!

– Моностатос всего лишь послушался демона, вселившегося в вас. Впрочем, вы, похоже, относитесь к миру как к бескрайнему саду наслаждений. Но что вы будете делать потом?