Человек, стрелявший ядом. История одного шпиона времен холодной войны

Пристрастие Хрущева к решению проблем внутренней и внешней политики с помощью убийств разделяли далеко не все чины в органах ГБ – включая, видимо, и министра внутренних дел Берию. Весной 1953 года, в период между смертью Сталина и своим арестом, Судоплатов случайно услышал, как Лаврентий Павлович сказал Никите Сергеевичу по телефону: «Послушай, ты сам просил меня найти способ ликвидировать Бандеру, а сейчас ваш ЦК препятствует назначению в МВД компетентных работников, профессионалов по борьбе с национализмом». Эти слова не оставляют сомнения, что инициатива устранения Бандеры исходила именно от Хрущева. Воспоминания же ветеранов спецслужб позволяют предположить, что в их глазах Бандера становился все менее значимой фигурой в борьбе, продолжавшейся на западе Украины уже девять лет. Убийство лидеров националистической эмиграции никак не обеспечило бы победу. Напротив, чекисты предпочитали склонять их к сотрудничеству с режимом, чтобы они убедили самых упорных повстанцев сложить оружие. Однако Хрущеву такой подход был не по душе – он едва прислушивался к советам даже тех, кому вполне доверял.

Генерал Тимофей Строкач, министр внутренних дел УССР, немного позже долго пытался уговорить Хрущева пощадить Василя Кука (псевдоним «Лемиш»), второго и последнего командующего Украинской повстанческой армией. Кука взяли в плен в 1954 году, когда новый первый секретарь ЦК КПСС набирал политический вес в Москве после смерти Сталина. Строкачу пришлось нелегко. Один из подчиненных вспоминал его слова:

Я говорил Никите Сергеевичу, что обещал этим людям не только свободу, но и нормальную жизнь советского человека. Обещал им высокие правительственные награды. А он мне отвечает: «Мало ли чего мы ради нашего дела, наших целей обещаем. Сам понимать должен, что и Лемиш, и все, кто связан с ним, – заклятые враги Советской Украины. По ним веревка плачет, а ты просишь их помиловать». Я ему говорю: «Никита Сергеевич, так ведь за ним, Лемишем, стоят тысячи его политических единоверцев, с ними же работать надо».

По утверждению Строкача, жизнь Куку спасло вмешательство партийного руководства Украины. Алексей Кириченко, первый секретарь ЦК КПУ и близкий союзник Хрущева, все же сумел его переубедить128.

Бандере не стоило рассчитывать на такое везение. Мнения обоих первых секретарей на его счет, кажется, совпадали. Летом 1953 года, едва заняв самое важное кресло в Киеве, Кириченко выступал на совещании офицеров МВД и настаивал на ликвидации Бандеры. По свидетельству одного из участников, он заявил: «Еще живет и действует на Западе опасный враг советской власти Бандера. Поверьте мне, товарищи чекисты, не станет Бандеры – и конец всему оуновскому движению». Когда Хрущев, покровитель Кириченко, перевел его в Москву в декабре 1957 года, настроение у него не изменилось. При этом он стал вторым человеком в Советском Союзе и курировал КГБ со стороны Центрального комитета.

В мае 1959 года Кириченко выступил на всесоюзном совещании работников КГБ. Проводили его с тем, чтобы внушить чекистам ни в чем не отступать от партийной линии. Говоря о группах эмигрантов, секретарь ЦК заявил офицерам: «Я бы считал одной из главных задач – нужно активизировать работу по ликвидации закордонных центров». Затем он перечислил вождей русских и украинских эмигрантов: «Надо активно разоблачать Бандеру, Мельника, Поремского, Околовича и многих других». И особо отметил: «Кто такой Бандера? Он был агентом гитлеровской разведки, потом английской, итальянской и ряда других, ведет развратный образ жизни, жадный к деньгам. Вы же, чекисты, всё это знаете и понимаете, как можно скомпрометировать того же Бандеру»129.