Человек-тело

В-третьих, Анна вспомнила историю с топором в общаге, и свести все эти факты воедино не составило бы труда даже для знаменитого следователя Пилипенки.

Результатом — самым уж расконечным результатом — был развод, паническое бегство из Москвы, от мужа, который и колуном по сторонам машет и мясорубкой грезит. Жаль, конечно, что не была прописана тогда в его жилье: хотела квартиру матери в Таллинне сохранить. Так и вернулась туда, устроилась на работу в русскоязычном журнале, затем завалился Союз…

Теперь вот вернулась, чтобы забрать законное свое. Тюльпановым уже. Честно говоря, никакой жалости не достойна возлюбленная юности моей.

Мысль № 5

Почему сразу «выверт реальности»? Почему сразу мистика? Опять же, какой-нибудь Пилипенко в два щелчка пробил бы ситуацию. Если девушка рассказывает «писателю» случай из его собственной жизни, то что это может значить? Да только одно. Значит, этой девушке кто-то этот случай уже рассказал. Значит, эта девушка знакома с кем-то из его прошлой жизни.

Раскручивая все это, можно дойти до самой сути. Значит, эта девушка специально послана ему с какой-то целью. Мой же герой вообразил невесть что, даже сварганил теорию «человек-тело». Ну-да, ну-да. Девушка — тело, и я послал это тело человеку. Только и всего. Но мы умные, мы хотим понять, как на самом деле устроена эта реальность. И мы делаем вывод: не все люди — люди. Есть люди, и есть тела. Ну-ну.

Мысль № 6

Гад ты, гад ты, гад. Хочешь сказать, что собираешься жить — в веках, в тысячелетиях, даже со своими кальмарами будешь жить — в то время как все мы (с нашими хуями, «в кавычках» и без) бесследно растворимся в извести земли?

Мысль № 7

Глубоко внутри сидит моя печаль, грызет и гложет, словно лопнул у меня желудок и растеклась в брюшной полости кислота.

Этот жуткий, омерзительный город сделал из моей девочки настоящее чудовище. Но сначала он слепил чудовище из меня.

Болезнь мегаполиса заразна, ее инкубационный период короток.

Как же хорошо я вижу себя в этом зеркале жизни, которое когда-нибудь завесят черной тряпкой.

Юный, полный мясомолочных надежд поэт, черным тугим саквояжиком напоминающий молодого врача. Приехал покорять Москву с тетрадкой в косую линейку. Из Казани. И вот теперь, спустя много лет, этот мясомолочник поймал маленькую свинку и разделал ее на столе уже другой эпохи, выпив и молочко ее, и кровь.

Маленькую девочку, которая читала книги по религиям и была лишь немного подпорчена двумя другими мужчинами и непрочно, а так, будто болтая ногами на качелях, сидела на игле. «Стрекоза». Картина Репина.

Город породил монстра во мне. Я породил в ней монстрика. Думали ли эти двое, когда приходили в сознание, выпадая из безмозглого младенчества, когда уже начинали мечтать о будущей взрослой жизни, что в этой-то вот как раз взрослой жизни станут сутенером и проституткой, да еще к тому же — организованной группой убийц? Кто или что сделали с ними это?

Мысль № 8

Город — это люди, сидящие в нем, муравьи, кишащие среди хвойных бревен. Вот, потянуло дымком времени, и опустел муравейник: остались лишь груды хитина среди опаленных бревен. Но чу! Прошло сколько-то лет, и эти коридоры и комнаты вновь заполонили муравьи, только другие. Например, первые были рыжими, а вторые — черными.

Наверное, города стоит переименовывать, ведь Москва времен Воланда — это совсем другое произведение, чем нынешнее, совсем другие живут здесь муравьи: едят, ебутся, мечут говно.

В Москве моей юности говна было не меньше, чем сейчас, но то говно было коричневым. А это говно — желтое. Скорее даже жолтое, как у Блока. Говно прежних времен было говном страха и рабства. Нынешнее говно — выхлоп бессмыслицы, эякуляция пустоты.

Яснее всего это проявляется в искусстве. Тогдашние певцы в пиджаках или поэтессы с косынками, что скрывали нательные кресты и засосы, говнили за страх и за совесть. Нынешние, ни того, ни другого не скрывающие, говнят за бабло. Да и само бабло теперь не столь постыдно и тайно, как и маструбация[37].

Впрочем, я бы поспорил (сам с собою) о цвете и качестве говна. Скорее всего, поносный фонтан страха был жолтым, а коричневые до черноты кучи — это шахтерский пейзаж современного мира.

Мысль № 9

Пусть благосклонный читатель сам угадает, какой певец автору слаще — тот, чьи штаны топорщит робкое, тайное и постыдное, или тот, у кого из зиппера фонтанирует наглое, громкое, сладкое…

Последний этап бытия

1

Вот я и остался один. Вичка исчезла внезапно, собрав свои жалкие вещи, пока я спал. Что-то из вещей забыла, явно второпях, например — эту тетрадь, например, щетку для волос, она же шкатулка — с дорогими для нее и просто дорогими золотыми сережками.

Или же эта тетрадь — послание мне? Или — не мне?

Дочитав ее записи до конца, я с умилением обнаружил, что лилию, стишок и пукан моя девочка отнесла на счет своего безумия. Так и не поняла, кто была эта таинственная женщина, хотя разгадка совсем близко покачивалась, как цветок на ветру.