Человек цифровой цивилизации

Для обоснования данного положения обратимся к статье «Человек и машина» Н.А. Бердяева, в которой выявляются характерные особенности организации. Эти размышления русского мыслителя помогут нам понять особенности формирования и функционирования организации. Сравнивая организацию и организм, Бердяев отмечает, что, в отличие от организма, который «рождается от природной космической жизни», организация «создается активностью человека, она творится…»; организм не составляется из частей, «в нем целое предшествует частям и присутствует в каждой части», в организации же части предшествуют целому [10: 150]. Отсюда следует, что в организме порядок поддерживается самой природой, поэтому он естественен; в организации же порядок творится, создается; он искусственен. Следовательно, необходимы способы упорядочения организованной целостности, поддержания ее стабильности. Уже во времена античности человек начинает осознавать конструктивную роль нормы (νóμος): точно так же, как упорядочен мир (макрокосм) и человек (микрокосм), должна быть упорядочена жизнь общества (именно на это были направлены, например, реформы Солона, конституция Клисфена). Законы и нормы, как человеческие установления, становятся предметом обсуждения, борьбы мнений, в ходе которых они и утверждаются.

Стандарт есть унифицированная норма, результат стандартизации как иерархически рациональной деятельности, направленной на разработку стандартов (технологический аспект) и выявление существующих взаимосвязей между частями целого, без которых было бы невозможно его бытие как целостности (методологический аспект). От стандартизации и ее результатов зависит качественная определенность организованной целостности. Она представляет собой целесообразность, которая (говоря словами Бердяева) «вкладывается в нее (организацию — Л.М.) организатором извне»; это один из существующих способов поддержания порядка, стабильности организации.

Вместе с тем следует заметить, что стандартизация опирается на такие методы, как симплефикация, типология, унификация. В силу этого упорядочение организованной целостности неизбежно влечет за собой устранение неопределенного многообразия одноименных объектов, разработку и внедрение типовых конструктивных, технологических и организационных решений, переход к единообразию на основе установления рационального числа разновидностей элементов одинакового функционального назначения и т. д. Это — неизбежные следствия стандартизации.

Еще в начале XX века, в разгар индустриализма, на противоречивость стандартов и стандартизации указывал Г. Форд, известный американский промышленник и инженер: «Один способ стандартизации влечет инертность, другой — прогресс». Для того чтобы решать конкретные практические задачи, связанные с организацией производства, Форду необходимо понять, как преодолеть организационные и технологические трудности. В связи с этим его интересуют проблемы стандартизации. Г. Форд утверждает: «Стандартизация в истинном смысле этого слова есть сочетание наилучших способов производства, позволяющее производить наилучший товар в достаточном количестве и по наименьшей цене для потребителя… Стандартизация что-либо значит лишь в том случае, если она обозначает усовершенствование». Стандартизация не должна быть барьером, препятствующим дальнейшему улучшению организации производства, ограничением в изобретательстве, она должна способствовать удобству и составлять необходимую базу для новых усовершенствований. Более того, рассматривая стандарт как определенного рода технологическую норму, Форд обращает внимание не только на экономическую эффективность стандартизации, но и выявляет социальную роль стандартов. Он убежден в том, что в равной степени стандарты должны быть направлены как на улучшение образа жизни, так и отражать уровень жизни. С этим, пожалуй, нельзя не согласиться: от качества стандартов зависит системное качество организованной целостности. Тем не менее, Г. Форд и предположить не мог, что издержки стандартизации могут привести к стандартизированному миру, «…где все живут в одинаковых домах, носят одинаковую одежду, едят одинаковую пищу, одинаково думают и действуют… Трудно представить себе, каким образом мог бы развиваться подобный мир…» [11: 97–100].