Человек в черном

Тот, едва справляясь с дрожью, потянулся одной рукой и накинул халат.

Мальчик неожиданно сдался и обмяк.

— Свой… — тихо сказал он, и воин-воспитатель вывел его из палатки.

Лю Синь, увидев, что доктор Ли сидит на кровати Мурата и держит его руку, спросила:

— Ну, как там его рука?

— На фиг ему теперь рука! — фыркнул Санек, разрывая простыню и пытаясь промакнуть сочащуюся из раны на груди кровь.

— Да, рука ему действительно больше не понадобится, — вздохнул доктор Ли и добавил: — Всё…

— Как «всё»? — не поняла Лю Синь.

— Да зарезал его этот придурочный мальчик в тюбетейке! — выкрикнул Санек.

— Дайте-ка я вас осмотрю, — предложил доктор Ли, закрывая Мурата с головой простыней.

— Ну, осмотрите… — вздохнул Санек.

Доктор Ли осмотрел, обработал рану и стал накладывать повязку.

— Ничего серьезного, не волнуйтесь… — пробормотал он.

— Не, ну ты скажи! Спит себе человек, никого не трогает. Открывает глаза, а над ним этот джигит с ножом! Так же навек заикой стать можно, — возмутился Санек. — Его ж в клетке держать нужно! Да ладно я! А Мурата бедного.

#Даже пикнуть не успел! Во сне. Чик ножичком, и все…

— Я же предупредил вас, чтобы халаты белые не снимали… — сказал доктор Ли. — И Мурата халатом прикрыл… Он во сне, что ли, его сбросил…

— Да жарко ему было! — выкрикнул Санек. — Я с него и халат, и одеяло стянул, и сам наголо разделся! Как здесь можно спать в одежде… Она же к телу липнет. Противно. Гадко!

— Саша, — вдруг тихо сказал доктор Ли, — скажите, у Мурата есть родные или близкие, кому можно тело отдать…

— Да не надо никому никакое тело отдавать… Он ведь в розыске. Похороните, и все на том… — вздохнув, сказал Санек и, проверив повязку, которую наложил доктор, натянул на себя халат.

В палатку вошел высокий статный седой мужчина в белом халате и, выговаривая слова правильно, но с заметным акцентом, спросил:

— Что здесь произошло?

— Они забыли надеть халаты, — пояснил доктор Ли.

— Кто они?

— Это мои друзья, господин Некрошинский, — ответил доктор Ли.

— Хорошо, — кивнул мужчина и продолжил: — Мне сказали, что здесь есть труп. Что вы собираетесь делать с трупом?

— Что за вопрос? Похоронить конечно! — вступил в разговор Санек.

— Я не с вами говорю! — сухо оборвал его седой мужчина.

— Как скажете, господин Некрошинский, так и сделаем, — сказал доктор Ли.

— Мы его заберем, — сказал седой.

Он вышел, и через пару минут два охранника вынесли накрытое простыней тело из палатки.

— Сейчас перестелем постели, — сказал доктор Ли, — и ляжем спать. Точнее, вы ляжете спать, а мне еще надо поработать с мальчиками.

— Не, вы как хотите, а я спать здесь больше не буду! — покачал головой Санек.

Доктор Ли молча достал из шкафа новые простыни, наволочки и пододеяльники.

— Давайте я вам помогу, — предложила Лю Синь.

— Да, конечно, — кивнул доктор Ли, не выходя из глубокой задумчивости, и, вздохнув, добавил: — Зря это затеял господин Некрошинский, ох зря.

Когда постели были перестелены, доктор Ли сказал:

— Я пойду готовить разведчиков, чтобы поскорее нашли вашего Слепого.

— Только смотрите, чтобы ваши мальчики его не прирезали раньше времени. Он мне живым нужен и здоровым, — заметил Санек, усаживаясь на стул.

Когда доктор Ли, пожелав им спокойной ночи, вышел, Санек, взглянув на совсем обессилевшую от всего пережитого Лю Синь, предложил ей:

— Ты укладывайся спать… А я тебя посторожу.

— Холёсё… — пробормотала Лю Синь, чувствуя, что от усталости попросту теряет сознание.

— Только халата не снимай… — наказал ей Санек и, присев на стул, уставился в одну точку.

Лю Синь буквально провалилась в сон. Но через некоторое время Санек разбудил ее:

— Лю Синь или как там тебя! Прикинь, они Мурата на части режут. Я на улицу вышел, слышу крики дикие. Пошел на крики. А они возле забора устроили метание ножичков. Потом резать стали… Был бы автомат, всех положил бы… А так вот, как трус, как подонок последний, отполз в сторону и сюда…

— Кто? Кого резать? — плохо соображая, в чем дело, пробормотала Лю Синь.

— А, ну да, у тебя ж потеря памяти! Счастливая… — покачал головой Санек.

— Ты спать ложись… Все будет холёсё… — прошептала Лю Синь.

— Мурата жалко! — вдруг воскликнул Санек и разрыдался.

Лю Синь сама не заметила, как опять уснула. Во сне она увидела себя в красивой, расписной лодке, которая плыла по тихой широкой реке… Эта лодка все плыла и плыла по течению. И это было необыкновенно приятное чувство. Будто мама качает ее в колыбели. И напевает нежную-нежную песню.

— Мама! Мама! — послышалось Лю Синь сквозь сон, и она почувствовала, как чья-то рука нежно погладила ее по щеке.

А когда открыла глаза, увидела черноглазого мальчика в полосатом халате и тюбетейке, который гладил ее по щеке и повторял:

— Мама, мама…

Лю Синь опять закрыла глаза и замерла, боясь пошевелиться. Она успела заметить, что уже светает и в их палатку пробиваются первые лучи солнца. И еще, что мальчик не один. Рядом стояли его товарищи по несчастью.

Стул, где, когда она засыпала, сидел Санек, был пуст.

Глава 12