Человек в черном

— Не знаю. Это не я отвечаю за поставки. Я только наблюдаю и контролирую проведение эксперимента, — сказал доктор Ли. — И вообще, я собираюсь вернуться в Китай. Так что сюда больше не ходи.

— И денег я за проведение ваших опытов тоже в этот раз не получу?

— Нет, — сказал, как отрезал, доктор Ли.

— Понял. Тогда ответьте на один вопрос.

— Да, я слушаю.

— Что за таджикский мальчик оказался у нас в лагере? У него было какое-то задание?

— Свое задание мальчик выполнит. Не волнуйтесь. Это вас не касается, — сказал доктор Ли и добавил: — У вас все?

— Мальчика змея укусила. Может, его подвезти сюда? — предложил Чингиз.

— Сам дойдет, — сказал доктор Ли. — А теперь все?

Чингиз кивнул.

Глеб понял, что надо срочно возвращаться в лагерь.

На футбольном поле уже никого не было. Пройдя дальше, он увидел, что все сидят под тентом и о чем-то беседуют с Лизой. Подойдя ближе, Глеб отозвал ее в сторону и спросил:

— А мальчик? Где таджикский мальчик?

— Он в палатке, — сказала Лиза. — В футбол играл. Устал немного и пошел подремать.

Глеб направился к палатке, но, когда откинул ее полог, обнаружил, что постель, где спал таджикский мальчик, пуста.

Глава 13

К вечеру вернулись все посланные в соседние лагеря мальчишки-таджики. Доктор Ли с Саньком позвали их в свою палатку. Они один за другим доставали из кармана фотографии и молча качали головой. А последний мальчишка, вместо того чтобы достать фотографию, развел руками и тихо сказал:

— А я потерял.

— Как потерял?! — разозлился доктор Ли.

— У меня из кармана выпал, когда меня змея укусил. Но я всех видел и всех запомнил. И маленьких и больших.

— Но нам нужен один конкретный человек, — сказал Санек с возмущением, переводя вопросительный взгляд на доктора Ли.

— Подождите, сейчас, — поморщился доктор Ли и, присев перед мальчиком и заглядывая ему в глаза, спросил: — Как тебя зовут?

— Я мальчик три-два.

— Так он что, ненормальный у вас? Даже имени своего не знает? Чего же вы его послали? — продолжал возмущаться Санек.

— Тише, — остановил его доктор Ли. — Не мешайте мне! Это и есть его имя.

Лю Синь, которая тоже присутствовала при этом разговоре, уже знала, что новую партию таджикских мальчиков готовят по новой системе. Они отзываются не на имена, а на цифры. Это набор цифр, который можно считать своеобразным кодом для того, чтобы произвести взрыв. Когда мальчика засылают на задание, ему дают мобильник. И в любой момент он может набрать этот набор цифр и произвести взрыв. Если такой набор цифр будет набран кем-то и передан на его мобильник, взрыв тоже прозвучит. Таким образом, была возможность одновременно организовать сразу несколько террористических актов.

За последний день доктор Ли успел рассказать ей много интересного. Однако не только для Лю Синь, но и, как оказалось, для доктора Ли и даже самого Некрошинского, который был главным руководителем и частично спонсором проекта, было неожиданностью, что мальчики так встретили появление в лагере Лю Синь, единственной здесь женщины.

Когда утром, на рассвете, они, каким-то образом обнаружив, что в лагере есть женщина, и, узнав, где она спит, проникли в палатку и выстроились в очередь, чтобы просто нежно дотронуться до ее щеки, никто не знал, как на это реагировать.

Сама Лю Синь, помня, как мальчик ни с того ни с сего порезал Мурата и Санька, лежала ни жива ни мертва от страха, боясь пошевелиться, и думала лишь об одном: видят ли они, что на ней белый халат, и не примут ли за чужую.

Но, очевидно, мальчиков ее белый халат не очень волновал. Главным для них было то, что она была женщиной. Она стала реальным воплощением какой-то галлюцинации или высвобожденного глубинного подсознания, инстинктивной тяги… Как бы это ни называлось, это было сильнее всяких искусственно заложенных в мозг этих маленьких зомби приказов. Но какие действия могли последовать за выражением нежности и ласки, предположить было невозможно. Лю Синь, сжимаясь от ужаса, посматривая сквозь ресницы, дождалась, когда ее погладят все мальчики. От прикосновения они настолько разволновались, что у некоторых даже потекли слезы. Но по второму разу никто к ней подходить не торопился. И тут раздался голос доктора Ли, который, как оказалось, стоял вместе с господином Некрошинским и наблюдал за всем этим от дверей.

— Один-три, два-три, три-три, четыре-три, пять-три, шесть-три, семь-три, восемь-три, девять-три, один-четыре, два-четыре, три-четыре, выйдите из палатки, — тихо, но твердо сказал он.

И мальчики один за другим вышли из палатки. Только тогда Лю Синь решилась открыть глаза.

Господин Некрошинский, даже не пожелав ей доброго утра, вышел вслед за ними, а доктор Ли покачал головой:

— Говорят же, в мире нет ничего дороже материнской любви.

— Они меня приняли за мать? — удивилась Лю Синь.

— Они сироты, и всякую женщину они воспринимают как мать, — вздохнул доктор Ли.