Человек в черном

Закревская и с первым своим мужем, пока тот не сгинул где-то на дорогах Польши, ездила отдыхать на модные курорты. Однако господин Закревский был трудоголиком. Пару дней на каких-нибудь Канарах он еще мог поплавать и понежиться на солнышке. Но на третий — буквально изнывал от бездействия. А она, видя как он мучается, спешила отправить его поскорее домой вершить великие дела. Он улетал домой, а она мыкалась в номере люкс одна или с сыном, который, конечно же, не мог заменить ей мужчину. Однажды в Египте Закревская, вот так оставшись в одиночестве, даже пригласила к себе в номер местного юношу по вызову. А когда вернулась в Москву, узнала, что ее муж пропал без вести.

Оставшись одна, Закревская обязательно на пару недель в год выезжала на отдых. Но эти ее поездки были скорее не увлекательными путешествиями, а бегством от одиночества. И вот наконец, впервые за долгие годы, она могла провести пару недель так, как ей мечталось. Она летела на Канары с сильным молодым любовником, который буквально только что стал ее мужем, и вряд ли можно было ожидать, что там, на райских островах, его одолеет трудоголический зуд. Кто-кто, а ее Чубик умел и любил пребывать вместе с нею в состоянии сладкого ничегонеделанья. И при этом впервые за последние годы она могла быть спокойной или, точнее, почти спокойной за своего сына Вадика, которого Чуб устроил в лагерь экстремального туризма, пользовавшийся, как она выяснила, среди рублевских особой популярностью и славой идеального перевоспитательного лагеря. Уже после того, как Вадик полетел туда вместе со своим личным охранником-гувернером Глебом, Закревская, застряв в пробке, совершенно случайно разговорилась со своим рублевским соседом, который рассказал ей о воистину чудесном перевоспитании своего сына. Еще год назад его мальчишка был неуправляем. Даже у Закревской умудрился побить несколько окон на веранде. А после двух недель пребывания в «Атлантиде» сделался тих и послушен.

— Просто ботаник какой-то стал, ей-богу, — пожимал плечами сосед, — тормознутый какой-то. За руль боязно садить. Зато учится, книжки читает. Музыкой, представьте, начал заниматься. Освоил гитару…

— Ну, мой Вадик и без лагеря гитару освоил, — улыбнулась Закревская.

— Да нет, мой на классической гитаре играет. Теперь даже с концертами выступает, — продолжал хвастаться сосед. — За здоровьем своим следить стал. Добавки ему какие-то специальные пищевые из Китая выписываю. Дорогущие, скажу я вам! Но он говорит, что без них у него мозги хуже варят. Я тоже, кстати, на них подсел, — признался сосед.

Единственное, что беспокоило Закревскую, — это то, что лагерь «Атлантида» был расположен далеко от дома. Поначалу она, занятая работой, даже не поинтересовалась, где именно находится этот чудо-перевоспитательный лагерь. Озеро Иссык-Куль у нее ассоциировалось с чем-то спокойным, уравновешивающим, гармонизующим человека. Стыдно признаться, она даже особо не задумывалась, в какой именно стране оно расположено. Беспорядки в Бишкеке, расстрелянных там снайперами людей на площади, коллапс местной власти и апокалипсис, который творился на кыргызстанских улицах, она даже ассоциативно почему-то не связывала с лагерем на Иссык-Куле, куда отправлялся ее сын. И потом, в последнее время она без оглядки доверяла Чубу.

Возможно, впервые в жизни ей, можно считать, было не за что волноваться. На работе на время отпуска вся ответственность будет лежать на плечах молодого зама, который землю готов грызть, только бы остаться при должности, где ему обещана приличная зарплата. Сын в лагере, и не просто отдыхает, а перевоспитывается под надзором надежного охранника. А на Канарах рядом с ней будет молодой, здоровый мужчина. Это ли не счастье?

Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.

Уже перед самым отлетом, когда они с Чубом сидели в аэропорту, ей позвонили на мобильный. Незнакомец спросил:

— Госпожа Закревская?

— Да, — ответила она и поинтересовалась: — А кто это?

— Это неважно. Важно, что ваш сын в наших руках.

— В чьих руках? Где? — вскинулась Закревская.

— Где-где, у тебя на бороде, — хохотнул незнакомец.

— Я серьезно у вас спрашиваю, где мой сын? — изменившись в лице, повторила вопрос Закревская.

— В надежном месте, — сказал незнакомец и предупредил: — Короче так, если хочешь видеть своего сына живым и здоровым, готовь двадцать пять тысяч долларов. Завтра утром мы оставим твоего сына в горах, в чистом поле. Как только перечислишь на счет, номер которого я тебе сейчас перешлю эсэмэской, двадцать пять тысяч долларов, я перешлю тебе координаты, где искать твоего сына. Тогда уж, хоть на вертолете, хоть на самолете — лети, спасай.

— Он там один будет? — спросила Закревская.

— Может, и не один, мы еще не решили.