Человек в искусстве экспрессионизма

Сюжет оперы – сюрреалистическое и причудливое описание будущего Апокалипсиса⁵⁹. Чтобы подчеркнуть особо драматические моменты и показать их с юмором, даже с гротеском, он использует искаженные цитаты. В опере встречается четыре типа цитат: прямое цитирование, стилизация, искаженное или ложное цитирование и самоцитирование. Наиболее очевидное прямое цитирование можно увидеть в сцене «Галиматья» (3-я сцена⁶⁰, цц. 534^_554), здесь композитор приводит точную цитату из “Grazer Galopp” Шуберта. Стилизация широко используется в «Коллаже»⁶¹ (3-я сцена, цц. 451–478), где Лигети применяет «классический стиль» и политональную фактуру. В «Коллаже» также присутствует искаженное цитирование из Героической симфонии Людвига ван Бетховена (в басовой линии), регтайма “The Entertainer” Скота Джоплина (у скрипки соло), из «Веселого крестьянина» Роберта Шумана (2-я сцена, ц. 172), а также секвенции Dies Irae (вокальная партия Пита в ц. 2). Примерами самоцитирования можно назвать использование композитором разного рода микрополифонической ткани в духе его более ранних сочинений, таких как «Атмосферы»: статическая микрополифония может быть обнаружена во 2-й сцене (ц. 184), быстротекущая – для создания фактурного фона – в 1-й (цц. 79–86).

Все музыкальные средства выразительности направлены на воплощение идеи фарса. В музыке присутствует много «немузыкальных» звуков, прописанных в партитуре. Например, первую Прелюдию, сразу вводящую слушателя в атмосферу абсурдности и нелепости всего происходящего, исполняет ансамбль автомобильных гудков. Прелюдия из начала второй сцены написана для дверных звонков. В вокальных партиях много различных «физиологических» звуков, особенно в партиях любовников и пьяницы. Интересна ария начальника тайной полиции Гепопо, партию которого исполняет колоратурное сопрано: когда он докладывает принцу о приближении Некроцаря, он боится и заикается, и его партия в этот момент очень напоминает кудахтанье.

Тема преодоления страха перед смертью через высмеивание не единственная идея оперы. Лигети доводит до крайней точки, до абсурда и сюжет, и музыку, и сам оперный жанр, и даже высмеивает некоторые штампы массовой культуры – такие, как обязательный “happy end” в конце. Интересно обыграны композитором многочисленные оперные клише: например, ария может длиться всего несколько тактов и петься на одно слово, а речитатив занимать собою едва ли не четверть сцены. Композитор доводит до крайности даже свое детище – микрополифонию. В качестве примера можно привести конец 1-й сцены, в эпизоде, где Некроцарь едет верхом на Пите. Микрополифоническая техника здесь становится настолько «микро» и более мелодической, пока не достигает сцены, где она становится бессмысленной. Если микрополифонию замедлить и разредить, получится обычная полифония, и отдельные мелодии станут слышимыми⁶².

Многие исследователи, среди которых Петер Эдвардс, Майк Сирби, Джонатан Крамер, относят оперу к постмодернистской стилистике. Джонатан Крамер выделяет два вида постмодернизма: неоконсервативный (или антимодернизм) и радикальный постмодернизм. Первый предполагает отказ от модернизма и возрождение средств музыкальной выразительности прошедших эпох, тогда как второй избегает сходства с модернизмом через «стилистическое многообразие»⁶³. Он также отмечает, что «аспекты постмодернизма, модернизма и антимодернизма иногда смешиваются в произведениях одного композитора»⁶⁴. Сам Лигети также признавал стилистическое многообразие. «Мы живем в эпоху художественного плюрализма. В то время как еще присутствуют модернизм и даже экспериментальный авангард, все более распространенными становятся “постмодернистские” художественные движения»⁶⁵. Но к некоторым из них он относился крайне негативно: «Я ненавижу неоэкспрессионизм, как можно притворяться нео-Малером или нео-Бергом?!»⁶⁶

Интересно привести высказывание композитора, данное им в интервью в то время, когда опера еще не была написана. На вопрос британского композитора Эдриана Джека, будет ли музыка оперы написана в традиционной экспрессионистской манере, как, например, его Реквием, Лигети ответил: «Думаю, что нет. <…> Я хочу уйти далеко от поствагнеровской оперы, классическим образцом которой стал “Воццек” Берга. Моя [экспрессионистская манера] будет более искусственной, замороженной»⁶⁷.