Человек в коричневом бадлоне

Господи, почему я вечно проваливаю твои задания? Почему я вечно в отстающих? Почему я самый распоследний из всех агентов, когда либо посылаемых на планету Земля? Почему старинное оскорбление- обзывалка «Олух Царя Небесного» – это про меня, про меня, исключительно про меня? Почему же вечное, вечное, тонкое хитросплетение знаков, поворотов, знакомств, звонков, сообщений, нитей судьбы – это прекрасную, совершенную систему я разрушаю всегда каким-нибудь своим тупым, совершенно тупым внезапным поступком? Я уже устал смотреть, как мой ангел делает facepalm, я думаю, что я не заслуживаю твоего такого пристального внимания, я думаю, что я не заслуживаю таких идеально простроенных Тобою случаев, за которыми всегда скрываешься Ты, я думаю, что я не достоен того щита, которым Ты, мой Бог, защищаешь меня днем и ночью. Я жалок, я нетерпелив, ленив, взбалмошен, истеричен, непоследователен, безволен, я просто не дотягиваю до того уровня, заданного Тобой, на котором мне приходится жить. Я самозванец. Я ничего не умею. Все, что я могу – пытаться в эти дни сбежать от всех опасностей и при этом не умереть. Как же я, должно быть, достал моих Ангелов судьбы своими бесконечными косяками… Я устал от себя самого, от своих грехов и недостатков. Я не мог ничего с этим поделать – я был грешен и неидеален, не свят, никогда не свят. Я был вечным потерянным пятым элементом, понятия не имеющим, куда ехать, лететь или ползти, чтобы присоединиться к тем остальным четырем. Моя задача никогда не была полностью ясна: шеф успевал бросить трубку до того, как я открывал рот, чтобы что-то спросить. Перезванивать мы не имели права: от высшего к низшему спускались задания и держалась связь, не наоборот. Мы вынуждены были действовать «на авось» в ожидании следующего звонка. Сколько я провалил заданий – не счесть. И я не понимаю, почему небо до сих пор держало меня на этой должности, на этом месте. Будем надеяться, у него были свои планы насчет меня. Такси мчалось по шоссе так, как будто за нами гнались демоны (а так и было), я оглянулся в заднее окно: дорога была пуста, но это не могло меня обнадежить. С таким уровнем телепортации, левитации…Я бы с удовольствием посыпал свою голову пеплом, вопрошая к небу, зачем я вообще такой появился на свет, но ключ начал нагреваться и нагрелся до такой степени, что я чуть не обжог себе руку. Мой ангел выхватил его у меня, пробурчав что-то недовольное в мой адрес на своем ангельском, кинул на него заклинание и ключ перестал нагреваться и шипеть. Мне бы очень хотелось верить, что это был тот самый ключ, и шеф не вздернет меня на рее в назидание остальным агентам. Ангел укоризненно на меня посмотрел, сказав пару ласковых на ангельском – он не любил моего уныния, искусно глушил его в самом зачатке и знал пару обычных тлетворных фраз, с которых все начиналась. Что начиналось? Моя депрессия. Любой, живущий вечно, подвержен депрессии. Мы можем быть ранены в бою, мы можем заболеть (если этого сами захотим), нас могут уничтожить физически, но душа то, душа – она существует вечно. Умерли ли мы, поменяли ли нам потом тело, или все десять тысячелетий мы живем в одном и том же – рано или поздно нас настигает смертная скука. Вечная смертная скука. А? «Как тебе такое, Илон Маск?»(с) Люди вокруг старятся и умирают, наши близкие любимые люди уходят туда, откуда не возвращаются, а мы все живем, посылая безмолвные вопли в небо, вопрошая, когда, наконец, Он нас заберет? Нет ответа. Нет, мысли о самоубийстве нас не посещают, просто потому что все мы в своем уме и прекрасно знаем, что за это бывает, никто из нас не хочет оказаться в аду. Поэтому мы терпим. Последние тридцать тысяч лет я только и делаю, что терплю. Я агент-терпила восьмого уровня. Вот так вот меня нужно называть, не больше, не меньше. Ангел подлетел к моему лицу, угрожая дать в челюсть, если не заткнусь. Его достали мои депрессивные мысли. Мы въехали в город, я напряженно смотрел в заднее окно. Они так и не появились. Странно. Им же нужен ключ. Таксист отказался брать деньги, трясясь как банный лист и вопя что все оплачено Центром. Мы подъехали к отелю, я как можно непринужденнее вышел из дымящегося такси. Ресепшионисты и дворецкие почему- то торжественно стояли по обеим сторонам красной дорожки на входе. Я понадеялся, что это совершенно не ко мне относится. Я просканировал здание насчет черного входа. Не нашел. Ну что ж, «помирать, так с музыкой»(с). Я выдохнул, как перед прыжком в воду и пошел вперед, ощущая недовольного ангела на моем правом плече. Как только моя нога ступила на красную дорожку, они начали мне аплодировать. Я сказал достаточно громко: «Wow, wow, полегче. Я не кинозвезда, ребята, вы перепутали меня». Пожилой метрдотель шепнул мне на ушко, придерживая дверь отеля: «Да как же вас спутаешь, если вы только что убили древнее вампирское семейство, веками кошмарившее Прагу». И тут я вздрогнул. Я знал, что скорость распространения информации чрезвычайно высока там, где кучкуется сразу много темных высших, даже обычные люди приобретают начальные навыки ясновидения и телепортации, но чтобы вот так: среди белого дня, они уже все знали, кто я и зачем я. Я быстро просканировал метрдотеля – обычный смертный, не в меру любопытный, правда. Кучу лет работает в этом отеле, всегда в курсе сплетен. Я криво улыбнулся и прошел дальше в холл, быстро отводя лифтера, чтобы уехать одному. Лифтер обижался и пытался залезть со мной в лифт, но я упорно жал на кнопку закрытия дверей, при этом легонько отталкивая его локтем, и лифт поехал. «Ну зачем же вы так, мистер Ломакин, я бы вас подвез!»,– возмутился парень-лифтер. Ага, значит ангел с утра подсунул им на ресепшн мою новую фамилию. «Как вы их победили?!»,– лифтер всунул свой нос и завопил в щель между дверями, и шахта лифта эхом разнесла его голос, хотя я был уже этаже на пятом. Я просканировал двери номера – вся защита на месте, никто не вламывался в него. Я открыл дверь, быстро захлопнул за собой, оперся спиной на нее и выдохнул. Сумасшедший день подходил к концу, я был выжат как лимон. Как же я устал от этой вечной, нескончаемой войны, от этого дня сурка. Ты их убиваешь, развоплощаешь, отправляешь обратно в ад, а они лезут и лезут. Лезут новые, влезают под кожу доверчивых людей, управляют ими, как марионетками, думают, что их время еще придет, а их время закончилось. Их время уже закончилось, а наше началось: это я твердо знал. Прошлепал в душ, снимая с себя на ходу одежду. Ключ впился в ладонь, начал чуть нагреваться, мерцая, стоп, стоп, ключ. Куда бы его? Я вышел в комнату, оглядел все вокруг. Взгляд мой уперся в сейф. Да, точняк. Сейф. Я запихал туда ключ, тщательно закрыл. Комбинация цифр была моя, личная, я ее всегда помнил и никогда не забывал – не было нужды записывать, да и опасно, в общем-то, это все было. Прошлепал в душ, сбрасывая на ходу одежду. Глянул в зеркало (лучше бы я этого не делал), осознал, что краше в гроб кладут. Черные подглазники, ссадины, кровоподтек на правом виске, грязный лоб. Мдаааа, Бред Питт, нечего сказать. Залез в душ, отвернул краны с горячей водой почти на полную, выдохнул. Ванная комната наполнилась паром. Я выплевывал струйкой воду, как дельфинчик, я ловил кайф, как умел. Пить мне было нельзя, курить тоже, наркотики никто из нас никогда даже не пробовал. Агенты должны быть чисты, как капля росы, иначе мы никогда не сможем выйти на связь: любые из одурманивающих веществ на планете Земля мешают чистоте приема. Что нам остается? Маленькие радости. Я перестал видеть что-либо на расстоянии вытянутой руки, большая ванная комната была переполнена белым паром, как облаками. Раздался звонок, я мысленно готов был чертыхнуться, но ангел зажал мне рот: проклятия и ругательства нам тоже строго запрещались. Узнал бы Центр а он бы точно узнал), мало бы не показалось. Я быстро просканировал – Лидочка пыталась соединить меня с шефом. Не взять трубку было нельзя, трубка была в моей голове. Я быстро стянул белое огромное отельное полотенце с вешалки, но, должно быть, Лидочка успела увидеть что то, что ей видеть совсем не полагалось и восторженно – удивленно ахнула, однако ж, быстро собралась и взяла себя в руки. Романтические связи между сотрудниками Центра, как можно догадаться, тоже не приветствовались. Лидочка на всхлипе выдавила из себя «Соединяю», и я услышал шефское «С легким паром». Он всегда знал, где я и чем я занимаюсь. Я буркнул в ответ: «Спасибо»,– с волос капало, а второе полотенце я не мог никак нащупать в этом тумане. «Ну, ты молоток», – сказал шеф, – «ключ у тебя. Осталось собрать парочку артефактов и можно возвращаться в Москву». «Парочку?»,– возмущенно выдохнул я. «Почему вы не предупредили меня о целых гнездах древних вампиров? Почему не дали мне подмогу? Почему не обеспечили надежной защитой? И я не успеваю расслышать, что и как мне нужно сделать, как вы бросаете трубку. Какие парочку артефакт…»,– и я услышал короткие гудки брошенной трубки. Все, что нужно знать о нашей работе – ты никогда не знаешь информацию по заданию, точный фронт работ, и как спастись из самой большой заварухи. Тебя высаживают как эритроцит на раковую опухоль и просто ждут, когда ты справишься. Ты просто маленький бойкий эритроцит посреди этой тьмы. И ты справишься. Потому что вариантов нет. В Великую Отечественную за нашими солдатами ставили заградотряд на поражение, за мной всегда стоял мой шеф: сухо отдающий распоряжения, контролирующий все и вся, живущий в моем мозгу – я не мог от него сбежать никуда. Очень надеюсь, что он не подглядывал за мной, когда я занимался сексом. «Размечтался, – отчеканил голос Лидочки,– мы таким не занимаемся, это к темным». « А ты-то чего не отсоединилась?!»,– охренев от неожиданности обиженно крикнул я. «Технические неполадки»,– еле сдерживая смех, пропела звонким голосом Лидочка и отключилась. «Оставьте меня в покое, я в одном полотенце!»,– крикнул я в пустоту. Ангел открыл шкаф, из него вывалилась пара чистых футболок. «Я бы и сам догадался»,– пробурчал я, поднимая футболки с пола. В дверь интеллигентно стукнули 2 раза и затихли. «Я не одет!», – заорал я. «Нервы мои, нервы, держи себя в руках, агент»,– бормотал я себе под нос, пока напяливал брюки. В дверь постучали чуть более настойчиво. «Да иду я, иду»,– крикнул я в направлении двери, нащупывая ногой второй белый отельный тапок (из тех самых, что наши соотечественники чемоданами вывозят из Турции). Я распахнул дверь, и в нее немедленно въехала золотистая тележка, чуть не сбив меня с ног. Чопорный служащий с максимальным пафосом объявил: «Ваш ужин, сэр». «Но я не заказывал!»,– вскричал возмущенно я. «За счет отеля»,– так же пафосно объявил служащий и быстро закрыл дверь, пробормотав: «Приятного аппетита». Хм. Пахло вкусно. Я открыл золотые заслонки, было запечённое мясо, рыба, устрицы, гора каких-то салатов и закусок. Я сел на край кровати. Не то чтобы я хотел есть. Я попросту хотел отдохнуть от этого всего, вырубиться, не чувствовать, отрубить все мои знания в одну секунду. Побыть хотя бы пять минут обычным человеком. Пять минут. Я лег на покрывало, максимально размазав щеку по нему. Мой внутренний дракон расслабленно распластался по подушке, я лег ему на грудь. Хотелось быть желе. Желешечкой. Ничего не чувствовать, нигде не напрягаться. Вырезать ту область мозга, которую контролирует шеф. Просто вот взять и выстричь большими ножницами. А потом надеть короткие цветные шорты, повесить полотенце на плечо, и, подпрыгивая, высоко поднимая коленки побежать на пляж, загорать там весь день, купаться, играть в мяч с такими же детьми как и я…Надо мной висел недовольный ангел с табличкой 39. Да помню я, помню, что мне 39 лет, отвали дорогой, отвали! Ангел недовольно фыркнул, улетел. Пусть обижается. Но сколько можно?! Но кошки, конечно же, на сердце скребли. Чтобы заглушить царапанье их коготков я пошел жрать. А что мне оставалось делать? Высветилась надпись золотыми горящими буквами на стене: «Никогда не ешь то, в чем ты не уверен». Эх. Что-то из серии: «Не ныряй, если не знаешь дно». Но есть так хотелось. Даже вот не есть, а жрать. Жрать. Я поводил руками над едой, сделал пару заклинаний. Ничего не нащупал. Крикнул в пустоту: «Я ничего не чувствую! И, наверное, я это съем! Прямо сейчас возьму вот и съем!» Мне никто не ответил. Ну, пусть пеняют сами на себя. Да, сами на себя. Я вот щас как сожру, как сожру, и все у меня будет ок. Буду доволен, буду сыт. Сыт и доволен. Доволен и сыт. Подцепил на вилку кусок мяса и уже радостно потянул себе его в рот, как вдруг увидел себя стоящим у высокой башни. Я протягивал себе в рот нечто отвратительное, живое, расползающуюся во все стороны червяками живую субстанцию. Когда я уже подносил это ко рту, я услышал женский крик: «Не вздумай!», и голубь выхватил у меня эту дрянь. Я очнулся. Мясо упало с моей вилки на дорогущий ковер и зашипело. «Вот так вот значит, да?»,– зло подумал я, – «Спас ваш город от вампиров, да?! И шагу невозможно ступить, чтобы вы меня не травили». Я поднял мясо с пола и швырнул под золотую крышку. Оно продолжило там шипеть, пошел легкий дымок. «Что на этот раз?»,– мрачно думал я. Кому на этот раз я перешел дорогу? Что, половина Праги – потомственные вампиры? Переживают за то, что я разорил осиное гнездо их бабушек и дедушек? В чем причина? «Причина в тебе»,– высветилась огненная надпись на противоположной стене. Отличное окончание отличного дня, всем спасибо, все свободны. «Ну вас, на фиг»,– подумал я и торопливо начал натягивать джинсы. Ни жратвы, ни покою. Убьешь половину вампирского сословия на планете Земля, никто даже спасибо не скажет». Подумал перед шкафом, выбрал серую футболку, максимально незаметную. «Ты-то хотя бы не лохмать меня»,– сумрачно брякнул я спине насупленного ангела на моем правом плече. «Весь мир итак против меня, и ты тут еще». «Сам не лохмать!»,– обидчиво ответил ангел, но, однако ж, развернулся ко мне, и на том спасибо. Дракон был жутко недоволен, что его разбудили и вытащили опять на улицу. Куда мы вышли? Зачем? Что мы искали? Я не знал ответов на эти вопросы. Я вышел на узенькую улочку через черный ход. Хотел дойти до Карлова моста. Все говорят, построен темными, не без заклинаний и продажи сами понимаете чего сами понимаете кому. Но стояла там одна светлая статуя, у которой все загадывали желания. Хотел подойти и спросить: «Доколе?» Я шел быстрым шагом, раздвигая плечами туристов, хотя, что я там говорю – они сами отлетали от меня, как будто какая-то невидимая защита была на моих плечах. Надо мной неслись потоки моего намерения, я был зол и решителен: ни пожрать, ни поспать в этом городе мне нормально не удалось с начала моей командировки. С самого первого дня, как мой самолет приземлился на эту землю, у меня никак не получалось ни то, ни другое: меня будили, травили и пытались убить. Как же я устал. Как, кому и чему мог я помешать – маленький человечек, клерк, работающий исправно столько лет на своего шефа, и вдруг отправленный в Прагу, эту красивую европейскую картинку на открытке, вот только скрывающую свою темную сторону, совсем не для туристических глаз. Я дошел до памятника Святому Яну Непомуцкому, несколько раз мысленно воззвал «Почему?», ну почемупочемупочему так происходит? Ни жизни, ни работы, ни нормальной личной жизни. А самое главное, я не понимаю, что делаю. Я не знаю, точно ли я упокоил вампиров? Кто меня пытается отравить? Почему я не сплю? Точно ли я побеждаю своих врагов, или это все снится, снится мне в бесконечном потоке бесконечного сна, бесконечно снится…Я стоял у памятника этому святому и в какой-то момент мне привиделось, что он развел руки. Это и был ответ. Терпение – вот тот ключ, которым открывалась моя жизнь. Терпеть и не роптать – вроде бы не сложные опции в жизни, но какой кровью они даются. Я перешел через мост и шел какое- то время вдоль реки. Вечерело. Сиреневый закат опустился в фиолетовую воду и на небе, как веснушки, как то все и разом выскочили звезды. Я сел в траву, опустил голову на руки. Когда я поднял голову, я увидел группу прекрасных девушек в старинных белых платьях. Они, танцуя, приближались к кромке воды, видимо, собираясь купаться. На одной из них была корона. И я вспомнил легенду о Прекрасной Белой Пани Перхте и ее подружках – привидениях. Эта группа прекрасных купальщиц купается каждый день в водах Влтавы, привлекая одиноких спутников. Которых они, кажется, заманивают в свои сети, а дальше я не помнил. « Надо бежать», – шепнул я своему ангелу – хранителю, тот согласно кивнул. Все было бы хорошо, если бы она в последний момент не окликнула меня. Я вздрогнул, холодный пот прошиб меня с головы до ног, я медленно развернулся и еще медленнее пошел к ней. Она молча стояла и ждала. И, видимо, никуда не торопилась. Вся вечность была перед ней. Я подошел к ней, от нее пахло тиной и ряской. Неестественная бледность и белый наряд 15го века выдавал в ней призрака, но в остальном она была удивительно хороша собой. Очень привлекательная женщина. «Смерть будет сладкой»,– шаровой молнией пронеслась мысль по моему изнуренному мозгу и тут же погасла. Она подняла на меня свои глаза, и я пропал. Я был готов сделать все, что бы ни повелела эта женщина: убить ее врагов или умереть самому. Она откинула прядь с моего лба и я почувствовал сладкую волну желания, исходящую от ее рук. «Ты хочешь знать, почему тебя преследуют все эти беды и напасти?», – медленно проговорила она. Я кивнул, во рту моем страшно пересохло. «Потому что ты сильнее всех их, вместе взятых»,– продолжила она, я покачнул головой в знак несогласия, она приблизила указательный палец к моим губам, чтобы я молчал (могла бы и не утруждать себя, потому что я-то как раз не мог выдавить из себя ни единого слова), -«но только еще не знаешь об этом»,– продолжила она. Я едва заметно пожал плечами- единственное действие, которое мое тело смогло сделать. «Ты даже не догадываешься»,– она сделала паузу и медленно продолжила. «Ты, король…». И вот тут я охренел. Я охренел так, что смог избавиться от наваждения и крикнул ангелу: «Бежим!» и мы втопили. Мы неслись так, как будто за нами гнались из преисподней, мне кажется, я побил мировой рекорд. Я махнул рукой какому-то такси, плюхнулся на заднее сиденье, дышал так, как будто легкие мои или разодрали рыси, или еще в процессе, раздирают, со свистом, с хрипами – ох, надо начать заниматься спортом, откладывать больше нельзя, иначе помрешь – с этой работенкой иначе никак. Ангел флегматично поправлял крылья, сидя на моем плече, и смотрел на мою человеческую панику. Наверное, ему было смешно. Да, он ускорился, но он-то летел. Не царское это дело для ангелов – бегать. Так, самое время сказать таксисту, куда мы все-таки едем. «На Карлову площадь!», – просипел я и таксист сдержанно кивнул. На площади я надеялся найти кафе, глотнуть кофе и не быть отравленным в эту ночь – разве многого я требовал? Сразу же, выйдя на площадь, я увидел дом Фауста с дыркой в черепице. Дом посмотрел на меня, а я на него. Нет –нет –нет, нечисти на сегодня мне предостаточно, я не хочу смотреть на проявляющуюся на штукатурке дыру в преисподнюю, которую уже несколько веков пытаются заложить кирпичной кладкой и заштукатурить. Я не любил открытые порталы, особенно в ад. Я с максимальным усилием отвел взгляд от Дома Фауста и побрел в один из узеньких переулков в поисках кафе. Если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя – об этом нам говорили на одном из первых занятий в Центре. Каждый Агент должен бороться именно с тем количеством тьмы, которое выпадает ему на Пути, Агент не должен бороться с теми мировыми проявлениями тьмы, которые лежат вне его Пути. «Это не твой участок, успокойся, это не твой участок»,– бормотал я себе под нос. Я был похож на копа, который закрывает глаза на преступление в соседнем районе, просто потому что это не его район. Не самая лучшая стратегия для совести, однако, это правила Центра, и они работают. Пока я пытался утрамбовать свою совесть специально отведенной для нее заглушкой, ангел рассматривал кафе и даже дернул меня за плечо, когда одно из них показалось ему привлекательным. Я зашел, плюхнулся за столик на кожаный диван в конце зала, заказал капучино. Проверил, не отравлено ли – чисто. Выглотал одним большим глотком. Заказал еще. Выглотал. Заказал еще. Официант был учтив. На четвертой чашке я догадался спросить про больший размер. Официант помотал головой. Потом его лицо просияло догадкой: «Раша?»– спросил он, я кивнул. Он радостно притаранил мне полуторалитровую кружку с кофе. Я с восторгом показал ему большой палец и устроился поудобнее, чтобы медленно ее цедить и смотреть за прохожими. Улица была пустынна в этот фиалковый вечер, плавно перерастающий в ночь. Добрые люди завершали свои добрые дела и засыпали, опуская головы на подушки, вымотавшись и устав за день. Плохие люди, колдуны и маги, чародеи и просто рядовые темные просыпались и приступали к своей работе. Все как обычно: «мирные люди засыпают, мафия просыпается». Бррррр! Я передернул плечами и разбудил задремавшего на моем правом плече ангела. Тот ворчливо высказал все, что обо мне думает. Ну и работёнка, не расслабиться. Почему все-таки она сказала, что я король? Да еще и…как там его…Я торопливо погуглил на телефоне…Короли Чехии…Причем тут я? Ну про нее, положим, предупреждали. Написано во всех туристических путеводителях о привидениях – так, мол, и так, купается со своими девушками, заманивает прохожих, опасайтесь, товарищи. А я то чего повелся? Эх, что ж я во все втяпываюсь вечно?