Человек в коричневом костюме. Тайна замка Чимниз. Убийство Роджера Экройда

— Оно нависало над ущельем. Если бы ваше платье не зацепилось за ветки, вы разбились бы насмерть.

Я содрогнулась. Потом мне в голову пришла мысль.

— Вы говорите, что не знали, где я жила. А как же тогда записка?

— Какая записка?

— Которую вы послали мне, с просьбой встретиться с вами в расселине.

Он уставился на меня.

— Я не посылал никакой записки.

Я почувствовала, что краснею до корней волос. К счастью, он, кажется, ничего не заметил.

— А как вы очутились на месте столь чудесным образом? — спросила я по возможности бесстрастно. — И что вы делаете в этом уголке света?

— Я живу здесь, — просто ответил он.

— На этом острове?

— Да, я приехал сюда после войны. Иногда я катаю на лодке постояльцев гостиницы, жизнь здесь очень дешева, и я делаю то, что хочу.

— Вы живете здесь совсем один?

— Я не жажду общества, уверяю вас, — холодно ответил он.

— Прошу прощения, что навязала вам свое, — парировала я, — но я, кажется, об этом не просила.

К моему удивлению, его глаза слегка сверкнули.

— Совершенно верно, не просили. Я взвалил вас себе на плечи, как мешок с углем, и принес в лодку. Совсем как первобытный человек каменного века.

— Но по другой причине, — вставила я.

На сей раз он залился краской смущения. Она проступила даже сквозь его загар.

— Но вы не сказали, как очутились рядом в столь подходящий для меня момент? — поспешно произнесла я, чтобы скрыть его замешательство.

— Я не мог уснуть. Не находил себе места — беспокоился — у меня было ощущение, что должно что-то произойти. В конце концов я подплыл на лодке к берегу и побрел вниз к водопаду. Я как раз подошел к краю пальмовой лощины, когда услышал ваш пронзительный крик.

— Почему вы не сходили за помощью в гостиницу, а вместо этого привезли меня сюда? — спросила я.

Он снова покраснел.

— Наверное, вам мой поступок представляется непростительной вольностью, но не думаю, что даже сейчас вы осознаете, что вам угрожает! Вы полагаете, я должен был известить ваших друзей? Прекрасных друзей, позволивших вам попасть в смертельную ловушку. Нет, я поклялся себе, что позабочусь о вас лучше, чем кто-либо другой. На этом островке ни души. Я договорился со старой Батани, которую когда-то вылечил от лихорадки, что она будет приходить ухаживать за вами. Она верный человек. Никогда не скажет ни слова. Я мог держать вас здесь месяцами, и никто ничего не узнал бы.

Я мог держать вас здесь месяцами, и никто ничего не узнал бы!

Как чудесно звучат некоторые слова!

— Вы поступили совершенно правильно, — спокойно сказала я. — И я никого не буду извещать. Один-два лишних дня беспокойства не имеют существенного значения. Эти люди мне не слишком близки. Мы, в сущности, только знакомые — даже со Сьюзен. И тот, кто написал ту записку, должен был знать очень много! Это не мог сделать посторонний.

На сей раз мне удалось упомянуть о записке, совсем не покраснев.

— Если бы вами руководил я… — нерешительно произнес он.

— Не думаю, что у вас получится, — заявила я чистосердечно. — Но послушать не вредно.

— Вы всегда делаете то, что хотите, мисс Беддингфелд?

— Обычно да, — осторожно ответила я. Кому-нибудь другому я сказала бы: «Всегда».

— Мне жаль вашего мужа, — неожиданно сказал он.

— Не стоит жалеть его, — парировала я. — Я и не подумаю выйти замуж, если безумно не полюблю. А женщине, разумеется, ничто не доставляет такого удовольствия, как делать все то, что ей не нравится, ради того, кто ей действительно нравится. И чем она своевольнее, тем большее удовольствие она получает.

— Я не согласен с вами. Ответственность, как правило, лежит на другом. — Он говорил с мягкой усмешкой.

— Вот именно, — с жаром воскликнула я. — Именно в этом причина такого большого количества несчастных браков. Во всем виноваты мужчины. Они или уступают своим женам — тогда жены презирают их, — или проявляют крайний эгоизм, заботясь лишь о своих прихотях. Счастливые мужья заставляют своих жен делать то, что им нужно, а потом страшно шумно начинают заботиться о них в благодарность за это. Женщины любят подчиняться, но не выносят, когда их жертвы не получают должной оценки. Мужчины же не умеют ценить женщин, которые внимательны к ним. Когда я выйду замуж, то буду дьяволицей, но время от времени, когда мой муж будет меньше всего ждать, я буду демонстрировать, каким ангелочком могу быть!

Гарри от души расхохотался.

— Вы будете жить, как кошка с собакой!

— Влюбленные всегда воюют, — подтвердила я. — Потому что не понимают друг друга. А когда начинают понимать, они уже больше не любят.

— Обратное тоже соответствует истине? Те, кто воюет друг с другом, всегда влюбленные?

— Я… я не знаю, — сказала я, на мгновение сконфузившись.

Он отвернулся к очагу.

— Хотите еще супу? — спросил он как бы между прочим.

— Да, пожалуйста. Я так голодна, что съела бы и гиппопотама.

— Очень хорошо.

Он занялся огнем, я наблюдала.

— Когда я смогу вставать, я буду вам готовить, — пообещала я.

— Вы вряд ли что-нибудь смыслите в кухне.

— Я умею разогревать консервы не хуже вас, — возразила я, показав на выстроенные на камине в ряд банки.

— Сдаюсь, — сказал он и засмеялся.