Человек в коричневом костюме. Тайна замка Чимниз. Убийство Роджера Экройда

— Да, я сказал этому идиоту, что он совершенно расстроил мои планы. Разумеется, он ничего не понял. Он думал только о том, узнал ли я его. Ему никогда не приходило в голову поинтересоваться, что я там делал. Мне явно не повезло. Я все так аккуратно устроил, отослав его во Флоренцию, а в гостинице сказал, что еду в Ниццу[88] на одну ночь, может быть, на две. Затем, когда убийство было обнаружено, я уже опять был в Каннах, и никто не мог даже помыслить, что я вообще покидал Ривьеру.

Он по-прежнему говорил вполне естественно и искренне. Мне пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это происходит наяву, что передо мной действительно отъявленный преступник, «полковник». Я еще раз все прокрутила в голове.

— Значит, именно вы пытались выбросить меня за борт на «Килмордене», — не спеша произнесла я. — И вас преследовал Пейджет на палубе в ту ночь?

Он пожал плечами.

— Прошу прошения, мое милое дитя, мне, право, жаль. Вы всегда нравились мне, но вы так мне мешали. Не мог же я допустить, чтобы все мои планы пошли прахом из-за какой девчушки.

— Я думаю, что ваш замысел у водопада был действительно очень ловким, — сказала я, пытаясь взглянуть на происшедшее отвлеченно. — Я была готова поклясться чем угодно, что вы находились в гостинице, когда я из нее вышла. В будущем, пока сама не увижу, не поверю.

— Да, роль мисс Петтигрю стала одной из величайших удач Минкса, и умение подражать моему голосу делает ему честь.

— Я хотела бы узнать одну вещь.

— Да?

— Как вы добились того, что Пейджет нанял ее?

— О, это было совсем просто. Она встретила Пейджета в дверях Управления комиссариата по делам торговли или Горнорудной палаты[89], или куда там он пошел и сказала ему, что я звонил второпях и ее прислало соответствующее правительственное ведомство. Пейджет простодушно проглотил это.

— Вы очень откровенны, — сказала я, изучая его.

— У меня нет ни малейшего основания скрывать от вас что-либо.

Мне не понравились его слова. Я поспешила дать им собственную интерпретацию.

— Вы верите в успех этой революции? Вы сожгли свои корабли.

— В устах умной молодой женщины подобное замечание просто неуместно. Нет, мое милое дитя, я не верю в эту революцию. Я даю ей еще пару дней, и она кончится позорной неудачей.

— Видимо, ее нельзя отнести к вашим успехам? — ядовито спросила я.

— Подобно всем женщинам, вы не имеете представления о бизнесе. Работа, за которую я взялся, заключалась в поставке некоторых взрывчатых веществ и оружия — за что мне хорошо заплатили, — в разжигании эмоций и в полной компрометации некоторых людей. Я выполнил свои обязательства с совершеннейшим успехом и предусмотрел, чтобы мне заплатили вперед. Я специально позаботился обо всем, так как намеревался после выполнения данного контракта отойти от дел. Что до сожженных моих кораблей, как вы выражаетесь, то я просто не понимаю, что вы имеете в виду. Я не главарь мятежников или что-нибудь в таком роде — я именитый гость из Англии, имевший несчастье сунуть нос в некую лавку редкостей и увидевший немного больше, чем следовало, так что беднягу похитили. Завтра или послезавтра, как позволят обстоятельства, я буду найден где-нибудь со связанными руками и ногами, в жалком состоянии — перепуганный и умирающий от голода.

— А-а! — медленно произнесла я. — Но что будет со мной?

— Вот именно, — мягко сказал сэр Юстес. — Что будет с вами? Я заманил вас сюда — не хочу лишний раз расстраивать вас, но заманил очень ловко. Вопрос в том, что я собираюсь с вами делать. Простейший способ избавиться от вас — и, могу добавить, приятнейший для меня — это брак. Жены не могут обвинять своих мужей, как вам известно, и меня больше устроило бы, если бы хорошенькая молодая женушка держала меня за руку и смотрела на меня своими ясными глазками — и пожалуйста, не испепеляйте меня взглядом! Вы совсем меня запугаете. Очевидно, вам мой план не по вкусу.

— Нет.

Сэр Юстес вздохнул.

— Жаль. Но я не какой-нибудь злодей из пьесы театра «Адельфи»[90]. Обычное затруднение, я полагаю. Вы любите другого, как пишется в книгах.

— Я люблю другого.

— Я так и думал — сначала я считал, что ваш избранник — тот длинноногий напыщенный осел, Рейс, но теперь мне кажется, это молодой герой, выудивший вас из водопада в ту ночь. У женщин нет вкуса. Ни один из них и вполовину так не умен, как ваш покорный слуга. Меня так легко недооценить.

Что касается последнего, я думаю, он был прав. Хотя я уже прекрасно знала, что он за человек, мне все не верилось. Он убил женщину, не раз покушался и на мою жизнь, он был виновен во множестве других, неизвестных мне преступлений, и все же я была совершенно не в состоянии проникнуться праведным гневом и оценить его «подвиги» так, как они того заслуживали. Он по-прежнему был для меня забавным общительным попутчиком. Я не могла даже по-настоящему бояться его, хотя знала, что он способен, если сочтет необходимым, хладнокровно отдать приказ убить меня. Единственная аналогия, приходившая мне в голову, — Долговязый Джон Сильвер[91] у Стивенсона. Сэр Юстес, должно быть, имел с ним много общего.