Человек в поисках смысла

Густав Эрентраут из калифорнийской сексологической консультации имел однажды дело с пациентом, который с 16 лет страдал от преждевременной эякуляции. Вначале с этим пытались справиться с помощью поведенческой терапии, однако за 2 месяца не добились никакого успеха. «Я решил испробовать парадоксальную интенцию Франкла, — сообщает он далее. — Я сказал пациенту, что он вряд ли сможет справиться со своей преждевременной эякуляцией, так что ему надо лишь стараться самому получить удовлетворение». Когда затем Эрентраут посоветовал пациенту сделать коитус как можно короче, парадоксальная интенция привела к тому, что продолжительность коитуса увеличилась в четыре раза. Рецидивов с тех пор не возникало.

Другой сексолог-консультант из Калифрнии, Клод Фаррис, прислал мне сообщение, из которого следует, что парадоксальная интенция применима также и в случаях вагинизма. Его пациентка воспитывалась в католическом монастыре, и сексуальность была для нее связана с жестким табу. В консультацию она обратилась по поводу резких болей во время коитуса. Фаррис рекомендовал ей вместо расслабления генитальной области, напротив, стараться как можно сильнее напрягать мускулатуру влагалища, так, чтобы муж был не в состоянии в него проникнуть. Мужу в свою очередь было дано указание всеми способами стараться преодолеть это сопротивление. Через неделю они оба пришли снова, чтобы сообщить, что впервые за время их супружеской жизни коитус был у них безболезненным. Рецидивов зарегистрировано не было. Самым замечательным в этом сообщении была сама идея использовать парадоксальную интенцию, чтобы добиться расслабления. В этой связи стоит упомянуть также эксперимент калифорнийского исследователя Дэвида Л. Норриса. От испытуемого по имени Стив требовалось как можно более полно расслабиться, что он и пытался сделать, но безуспешно, так как он прилагал к этому слишком большие усилия. Норрис мог подробно наблюдать это, так как к испытуемому был подключен электромиограф, стрелка которого все время отклонялась на 50 микроампер. Когда же Стив услышал от Норриса, что ничто в жизни не заставит его по-настоящему расслабиться, он выпалил: «Тогда к черту это расслабление. Наплевать на него!» И тут же стрелка электромиографа скакнула вниз на отметку 10 микроампер. «Это произошло так быстро, — сообщает Норрис, — что я подумал, что аппарат выключился. Во время последующих серий у Стива было все в порядке, потому что он не старался специально расслабиться».

На примере страха ожидания ясно, что страх способствует осуществлению того, чего мы боимся. Короче говоря, если желание называют отцом мысли, то боязнь — это мать явления, в частности такого, как болезнь. Ведь точно так же, как страх приводит к осуществлению того, чего человек боится, форсированное желание делает невозможным то, на что оно нацелено. Используя это, логотерапия пытается заставить пациента желать того или делать то, чего он как раз так боится.

Отдельно стоит затронуть навязчивые представления богохульного содержания. С ними нам, пожалуй, удается справиться лучше всего. Мы стремимся обратить внимание пациента на то, что, постоянно опасаясь совершить богохульство, он тем самым его и совершает; ведь самое настоящее кощунство — считать бога настолько плохим диагностом, что он не в состоянии дифференциально диагностировать, где богохульство, а где навязчивые представления.

Однажды к нам обратился молодой хирург. Всякий раз, когда в операционную приходил его шеф, он начинал бояться задрожать во время операции; через некоторое время этой боязни оказалось достаточно, чтобы он и в самом деле стал дрожать; в конце концов он смог преодолевать эту треморофобию и, соответственно, вызываемый ею тремор лишь тем, что напивался перед каждой операцией. Этот случай вызвал терапевтическую цепную реакцию. Через несколько недель после того, как я рассказал историю болезни этого хирурга и мой способ лечения в одной из моих клинических лекций, я получил письмо от одной из слушательниц, студентки, которая рассказала в нем следующее. Раньше она также страдала от треморофобии, которая начиналась тогда, когда их профессор анатомии приходил в анатомическую, и действительно всякий раз она начинала дрожать. Услышав же в моей лекции про случай с хирургом, она попыталась самостоятельно применить ту же терапию к самой себе. Теперь каждый раз, когда профессор приходил понаблюдать за вскрытием, она внушала себе: «Ну, сейчас я покажу ему, что значит дрожать, — пусть посмотрит, как здорово я могу дрожать». После этого — как она мне написала — и треморофобия, и сам тремор быстро исчезли.